Сделка 2 (СИ)

Он задумчиво подвинул на столе пиалку с орешками и сухофруктами.

- Знаешь… - Лёша сверкнул холодным взглядом. - По мне, так ты бы больше ни-ког-да не шагнула на порог нашего дома.

- Ты помнишь?… - попробовала я взять кураторский тон. - Обижаются слабые…

- …А сильные притворяются, что всё в порядке, - подхватил он мою реплику. - Не в этот раз! Я сыт…

“…Ураган, стихии, крах - у сильных всё в порядке”, - было заключением фразы.

- Лёша…

- Да что бы там ни было!… - перекрикнул он меня. - Не ты меняешь бинты каждый день!

- Бинты?!… О чём ты?!

Я почувствовала, как кровь отлила от лица. Хищной птицей скользнули в сознании собственные слова: “Сделайте так, чтобы запомнила на всю оставшуюся жизнь”.

- Бинты, Валя!… Я сыт по горло. Ты всегда говорила про то плохое, что натворил мой отец. Однако же он никогда не отрезал палец моей матери!…

Его скепсис к смене выражения моего лица был суров и принципиален, словно не находил во мне ничего близкого, ничего человеческого. Лёша только срыву отвернулся. Не успела я моргнуть, как след его простыл из моего кабинета. Я дёрнула “мышкой”, передвинула пиалку, взяла и положила на место телефонную трубку. Это не со мной, это - во сне. Снова сняла телефонную трубку.

- …Всё, как вы просили, в лучшем виде, - самодовольно вещал низкий мужской голос на другом конце. - Бабуле даже вкололи успокаивающее: так берегли её слабое сердце. А от костопровов забывается: либо заживает, либо уже в похоронке, - сипло посмеялся он.

- Мне не сказали.

- Мадам. Вы же сами не хотели подробностей. Или считаете, одного пальца мало?

- Нет, всё замечательно, - сквозь зубы согласилась я. - Хорошая работа.

Врачи хреновы. Я чувствовала себя вороной в павлиньих перьях. Никогда не хотела крепко вязаться с такими парнями: ни приобщаться к их юмору, ни дружить по понятиям. А однажды они могут прийти и сказать, между прочим: “Мы ведь нужные ребята…”.

Мой эмоциональный подкос упреждающе повивался за пятки, но я не могла оставаться одна.

По пути через коридор, внимание моё привлекла Лариса, надрывно всхлипывающая над столом. Светлана участливо поглаживала её безутешно ссутуленную спину. Рита, бойкой походкой, в юбке-шотландке и поясанной тонким ремнём водолазке, дефилирующая из отдела, оторопело остановилась напротив меня, ввинчивая мне в лицо изучающий настороженный взгляд.

- Кто-то умер? - вопросила она.

Теперь уже не пройти стороной. Её реактив прозорливости предвещал сомнительные перспективы, и я переключилась бравым тоном к девушкам:

- Лариса, кто обидел?

На звук моего голоса Лариса сконфуженно выпрямилась, спешно отирая лицо.

- Строители совсем охамели, - сообщила Светлана, словно полуденную фразу “Был дождь, дороги затоплены…”. - Они её даже не слушали…

Она затараторила что-то про триста и пятьсот, кондиционеры и развязки.

- Потолок опустили на окно, - коротко резюмировала Рита.

- Там другое расстояние по проекту… - выдавила Лариса, хлюпая носом. - Кондиционерщики им что-то внесли…

- Это - Борис-Степаныча?… - осведомилась я, хотя знала ответ наверняка, как и о том, что не моё дело вмешиваться.

Прекрасно представляла, чего Лариса натерпелась - как от самого зрелища перекорёженного строительства, так от мужланской бесцеремонности. Глядела на неё, но словно была где-то далеко.

- Уйдите сегодня пораньше, - ровно отпустила я. - Борис Степанович не будет против. Отдыхайте. Разберёмся.

Рита выпорхнула вслед мне, пугая несдерживаемым настиженьем. Слава Богу, коридор был пуст.

- Не сейчас, - застревая врасплох, попросила я. - Пожалуйста.

Потому что не испытывала сил - ни отвечать на вопросы, ни изображать крепкий орешек. С несколько мгновений Рита маниакально всматривалась в меня, вгоняя в дрожь близостью. Мой иммунитет, уличивший собственную слабость как род вируса, легко справился бы, впрыснув адреналин. Но всякий, кто помнит о кармических кредитах, не рискнул бы размениваться, готовясь к снежному человеку, который обязательно навестит ночью, чтобы съесть тебя.

- В таком случае, мне, вероятно, следует оставить это, - тихо произнесла Рита. - Но тебе, возможно, было бы интересно узнать, что я бы многое дала, чтобы огородить тебя от всякого… Только одно: тебе лучше не светиться в таком состоянии по офису, - когда она отошла, я невольно облокотилась о стенку.

Я колебалась некоторое время возле кабинета Бори, - оглядываясь, нет ли Риты на горизонте, - прежде чем решительно потянуть дверную ручку. “Просто попрошу сорокоградусного,” - убедила я себя и ступила за порог. Через считанные минуты я уже залпом осушила рюмку коньяка, сидя на подоконнике и кидаясь потерянным взглядом за окно, где расстилалась сырость улицы в чернильном макияже.

- Что стряслось, рассказывай, - аккуратно впрягся Боря, скрещивая на груди руки.

- Всё нормально.

- На тебе лица нет, какое нормально?

Мы помолчали. Боря не спросил про юнца, но наверняка подумал.

- Не хочешь говорить? Личное, или…?

Очевидно, его волновало только “или”. Теперь адреналин точно впрыснулся. Я была благодарна другу за период молчания.