Седьмая свеча

Все больше мир книг и грез заменял Галине живое общение. Иногда у нее сдавали нервы и ночью подушка становилась мокрой от слез. Неужели страшное пророчество Мани, несмотря на все Галины усилия, исполнится? Выходит, человек – только игрушка в руках Судьбы, и что бы он ни делал, все равно свершится то, что предначертано? Она углубилась в изучение философии волюнтаризма Шопенгауэра и откровений Ницше.

После занятий Галя стала ходить на курсы по изучению испанского языка. Если бы нашелся кто-нибудь, кто задал бы ей вопрос, почему она выбрала именно этот язык, то она, не задумываясь, ответила бы: за его живость, красоту и жизнерадостность.

Но правдой было не только это. Однажды она посмотрела испанский фильм и заметила, что буквально у всех женских персонажей над верхней губой виднеется темный пушок – у одних он был более заметен, у других менее.

Она страстно захотела поехать в Испанию, и ночью ей стали сниться обожженные безжалостным солнцем горы, мужчины и женщины в ярких диковинных нарядах, больше похожих на цыганские. Они танцевали зажигательный фламенко и, не переставая, ели оранжевые апельсины.

Через какое-то время на этих курсах они стали изучать пословицы на испанском. «Больше может не тот, кто может, а тот, кто хочет», – открыла она для себя народную мудрость и решила сделать эти слова основным принципом своей жизни. Второй основополагающий жизненный принцип она почерпнула из философии утилитаризма: цель оправдывает средства.

Галя не оставила попыток покорить Василия, считая, что любую цитадель можно сломить длительной осадой, но решила действовать исподволь и лишь изредка пыталась ее штурмовать. Она сделала для себя вывод, что нельзя зацикливаться на чем-то одном, а проводя все свободное время в одиночестве, в жалкой каморке в пристройке, она ничего не высидит, к тому же для Петровны слишком жирно иметь платежеспособную квартирантку и бесплатную подсобную работницу в одном лице. Она решила лучше узнать город, с которым была еще мало знакома.

В это время она неожиданно сдружилась с одногруппницей Снежаной. Как это бывает на скучных лекциях, с соседом по столу было интереснее общаться, чем слушать лектора. Постепенно общие интересы появились у них и после лекций. Несколько раз по окончании занятий они договаривались «прошвырнуться» по Крещатику, ели мороженое в маленьких кафе, болтали о том о сем, знакомились с уличными донжуанами. Киевлянка Снежана была очень эффектной девушкой: высокая, стройная, с правильными чертами лица, большими выразительными голубыми глазами и копной светлых волос. Она всегда была изысканно одета. Естественно, на нее обращали внимание в первую очередь, а до Гали очередь зачастую и не доходила. Снежана сама выбирала из ребят того, кто ей был больше по душе, а Гале доставался один из его товарищей, у которого сразу портилось настроение и иссякал словарный запас. Чаще всего он молча шел рядом с Галей, закатив глаза, и по выражению его лица было нетрудно догадаться: он молит Бога, чтобы не встретить кого-нибудь из знакомых. Галя завидовала Снежане белой завистью и очень дорожила дружбой с ней. Впрочем, их уличные знакомства не имели продолжения, правда, однажды пьяные журналисты, по крайней мере, таковыми они представились, сводили их в «Кинодворец» на «Жанну д’Арк» Люка Бессона.

Как-то раз после занятий, когда они уже выпили по традиционной чашечке кофе в кафе на улице Пушкинской, или, как в шутку говорили студенты, отдали дань Сашку Пушкарю, Снежана посмотрела на часы и сказала:

– Сегодня я иду на пати. Надо заехать домой и переодеться.

– Извини, Снежана, не разобрала, куда ты идешь?

– Боже мой, Галка! Пати – это вечеринка, пора это знать.

– Завидую тебе – хорошо повеселишься сегодня.

– Да не без того, подружка. А ты что пригорюнилась?

– Нет, ничего. Интересно, как у вас вечеринки проходят?

– По-разному. Но только на тебе лица нет! Хотела бы пойти?

– Неудобно, меня никто не приглашал. Впрочем, не отказалась бы.

– Хорошо, возьму грех на душу. Только компания там специфическая, так что держи ушки востро. Встречаемся у турникетов метро «Берестейская» в шесть вечера. Заметано, подружка?

– Конечно! Спасибо тебе, Снежана.

– Потом поблагодаришь, а теперь разбежались.

Пати проходила в насквозь прокуренной просторной четырехкомнатной квартире с высоченными потолками. Долговязый и чрезвычайно тощий, изможденный парнишка, хозяин квартиры на время отсутствия родителей, отзывался на странное прозвище Клоп. Несмотря на то что они пришли туда в семь часов вечера, как и было договорено, веселье было в полном разгаре, словно вечеринка началась давно, возможно, еще утром или не прекращалась со вчерашнего дня. Здесь веселились по меньшей мере полтора десятка юношей и девушек. Все комнаты были раздельные, и в двух устроили противоположные по стилю дискотеки: в одной звучал джангл, с его ритмом, бьющим по нервам, в другой – электронные трансовые композиции.