Седьмая свеча

Полностью заряженный аккумуляторный фонарик, взятый из машины Глеба, давал достаточно света, и она сразу вышла к могиле матери. Убрала засохшие цветы, чьи осыпавшиеся головки сиротливо торчали из литровой банки, наполовину наполненной грязной вонючей водой. Вздохнула: не было грабель, чтобы сгрести опавшие с растущих неподалеку деревьев листья, принесенные сюда проказником ветром. «Надо будет найти время и навести здесь порядок», – подумала она. Видно, ей придется выслушать нотации зорких недремлющих старушек из-за того, что плохо ухаживает за могилой матери. Она осветила соседнюю могилу, Манину. К ее удивлению, она была ухоженной, и в банке стояли свежие белые гвоздики. Кто же сюда приходил и почему гвоздики белые? Явно кто-то не местный. Эти цветы никак не вязались с мрачной кладбищенской атмосферой. «Кругом одни загадки», – недовольно подумала она и подошла к могиле Василия. Она тоже была ухоженной, и такие же белые гвоздики стояли возле памятника. «Выходит, Галя постаралась. Откуда неожиданная любовь к Мане после ее смерти? При жизни Мани они не питали друг к другу нежных чувств. Их не смогла соединить жизнь, так объединила смерть одной из них?» Ольга усмехнулась и вернулась к автомобилю.

Дальше их путь лежал к дому бабы Маруси. Проезжая мимо дома, где жила попадья Софья, с неудовольствием отметила, что окна ее квартиры темные. Где ее с отцом Никодимом носит нелегкая? Ведь после бабы Маруси Ольга собиралась поговорить с ней!

Баба Маруся была рада приезду Ольги и, не слушая ее возражений, напоила чаем с грушевым вареньем. Все такая же сгорбленная, она была еще резвехонькой, настоящим живчиком. Ольга покорилась и терпеливо выслушала сельские новости: кто женился, а кто развелся, у кого родился ребенок, а кто отправился в последний путь на кладбище, кому пишут дети, кто с кем путается, сколько чего получили на свои паи сельчане и многое другое.

После первой чашки чая Ольга решила, что пришло время задать интересующие ее вопросы.

– Как там Галя поживает, бывшая соседка матери? – осторожно спросила она.

– Оказывается, она такая умная, а наши парубки на нее внимания и не обращали, – сказала старушка. – Поступила учиться. В Киеве. На учителя. А родительскую хату продала – это она неправильно сделала! По возможности приезжала бы, картоплю выращивала бы, городину разную. Было бы подспорье в городе. Соседи бы помогли, я бы тоже на что-нибудь сгодилась. Неправильно сделала – все же родительская хата! Недавно приезжала, заходила ко мне. О тебе расспрашивала, адресок твой взяла, телефон. Часом, не звонила?

– Звонила вчера. Мы толком с ней не успели поговорить, связь прервалась. А у вас ее домашний адресок имеется?

– Имеется, только она вскорости думает сменить квартиру, переехать. Далеко ей добираться до учебы.

– Может, вы ее адресок дадите мне?

– Почему не дать? Дам. – Старушка вооружилась громадными очками с одной сломанной дужкой и начала рыться в допотопном комоде, перекладывая уйму бумажек, многие из которых пожелтели от старости. – Вот ее адресок. Пиши. А как увидишь, так обязательно поклон от меня передай, скажешь, что ее адресок я дала.

– Обязательно так и сделаю, – обрадовалась Ольга. – А как матушка Софья, избавилась уже от своих болячек?

– Выздоровела, выздоровела. Давно выздоровела. Такая ладная и важная ходит, как пава. Весной начнут строиться. Землю им выделили, возле самого ставка. И церковь должна скоро открыться новая! На Крещение обещают освятить. Из Киева приедут.

– Знаю. Батюшка Никодим был в городе, заезжал. Гостинцев привез с огорода. Адресок мой он не у вас брал?

– Нет, не спрашивал. Жалко. Если бы знала, что он к тебе собирается зайти, я бы и сама тебе чего-нибудь передала. Яблоки закрученные, компот из вишни. Может, сейчас возьмешь баночки? А может, у тебя с собой и пустые есть?

– Спасибо, но не могу, бабушка. Водитель – посторонний человек, небось, уже сердится. К теще ездил, весь багажник забил гостинцами, некуда класть. Меня просто попутно захватил.

– Так чего ты его в холоде держишь? Зови сюда, пусть чаю попьет.

– Некогда, бабушка. Спешит он. Побежала и я. Вот только интересно, у кого батюшка Никодим мог мой адресок взять?

– Ума не приложу. Кроме как у меня, больше не у кого. Ульяна скрытная была, никому его не давала, вот только ты мне после похорон и дала. Помнишь?

– Да ладно, это не важно. Побежала я. Ой, забыла! Никак не уйду я, бабушка. Подруга просила узнать: кто в селе катает яйца, порчу снимает?

– После смерти Ульяны и Мани, упокой Господи их души, никого нет!

– А поблизости, в другом селе?

– А бог его знает. Слышала, в Сосновке баба Анисья этим занимается, а кто еще, не знаю.

– Спасибо, бабушка Маруся. Очень мне помогли. До свидания.

– Бог в помощь! Может, все-таки возьмешь яблочек?

Ольга села в машину и радостно сказала замерзшему, уставшему от ожидания Ивану Степановичу:

– Кое-что начинает проясняться. Поехали прямо, только медленно. Проведаем материнский дом и поедем обратно, домой.