Седьмая свеча

В ночь на 10 октября 1999 года, по вашему утверждению, вам позвонил гражданин Сиволапко Степан Семенович и потребовал, чтобы вы немедленно приехали в пансионат «Колос», который расположен в Пуще-Водице на Третьей линии, что вы и исполнили. Допустим, хотя я имею от гражданина Сиволапко письменное объяснение, в котором ни о чем подобном не говорится, но к этому мы еще вернемся.

В пансионате «Колос» вы получили записку и, прочитав ее, в срочном порядке отправились в село Ольшанка. По дороге завезли записку жене в больницу и передали ее через медсестру. Из имеющегося объяснения дежурной пансионата «Колос» следует, что вы там не были, как и гражданин Сиволапко, и никакой записки не получали. Из объяснения дежурной медсестры выяснилось, что вы приезжали ночью в крайне взвинченном состоянии, передали какую-то записку жене и сразу уехали. Ваша жена предъявила записку, написанную вашей рукой, в которой вы клялись ей в любви и желали скорейшего выздоровления.

– Это не та записка. Та, которую предъявила Ольга, была написана раньше, – раздраженно пояснил Глеб.

– Хорошо, но ее предъявила ваша жена как именно ту записку.

– Оля лежит в больнице после аварии и могла перепутать записки.

– Почему ночью вы приезжали к жене? Не потому ли, что узнали о том, что она той ночью не ночевала в больнице, и записка, которую вам якобы так не терпелось ей передать, была только предлогом?

– Как – не ночевала? – вскричал удивленный Глеб. – Она же лежала в реанимации!

– Согласно объяснению главного врача, мест в общих палатах не было, и поэтому ее и держали в реанимации, а состояние у нее было удовлетворительное: вашу жену готовили к выписке. В тот вечер она обратилась к дежурному врачу с просьбой отпустить ее до двух часов следующего дня, чтобы она могла организовать поминки на девятый день после смерти матери. Под расписку ее отпустили, и, согласно ее заявлению, она сразу уехала в село Ольшанку с гражданином Сиволапко.

– Друзья всегда непредсказуемы, а враги – постоянны, – горько усмехнулся Глеб.

– Из ее объяснений следует, что она не знала о том, что вашу машину уже отремонтировали, – продолжил следователь, просверливая взглядом дыры на лице Глеба. – С другой стороны, она боялась ехать с вами из-за недавнего ДТП, в котором пострадала по вашей вине. Кроме того, она опасалась, что вы будете себя вести так же безобразно, как и в день похорон ее матери.

– Она же прекрасно знает, что мне тогда было сделано

! – прокричал Глеб, вскакивая.

– Я не знаю, что тебе там сделали, но, если не сядешь на место, я приглашу конвоиров, и тогда тебе точно сделают. – Сесть! Руки на колени! – грубо скомандовал следователь.

Глеб нехотя подчинился.

– Далее из ваших показаний следует, что вы приехали в село Ольшанка ранним утром и сразу направились на кладбище, где обнаружили автомобиль гражданина Сиволапко. Объяснения этого гражданина и вашей жены подтверждают это. Они наводили порядок на могиле ее матери. Увидев подъезжающую машину, они спрятались. Вы еще некоторое время бегали по кладбищу, зовя их по именам и угрожая.

– Не их, а только Степана, – уточнил Глеб. – Ему я не угрожал, а беспокоился, все ли у него в порядке.

– Он приехал с вашей женой ночью в село, и вы беспокоились, все ли у него хорошо?! – насмешливо произнес следователь. – Хорошо ли они провели ночь?

Глеб в ярости вскочил.

– Сядьте! – загремел металлом голос следователя. – Конвой!

Дверь открылась, и вошел конвойный.

– Наручники! – приказал следователь.

– Не надо! – взмолился Глеб, опускаясь на место, однако конвойный приковал его к стулу, и теперь он не мог встать. Наручники сразу натерли запястья.

– Имеем объяснения гражданина Неборачко, жителя этого села, случайно оказавшегося в то время на кладбище. Некоторые фразы он плохо разобрал, но звучали они угрожающе.

– Буйная фантазия! – фыркнул Глеб.

Конвойный наручники затянул сильно, и запястья уже начали болеть. А может, это у него появилась фантомная боль, испытанная, когда в предыдущий раз на нем были наручники, по-местному браслеты.

– Не перебивайте, – строго сказал следователь. – После безрезультатных поисков вы сели в свою машину и поехали к дому тещи. Там в ярости разгромили и подожгли баню. После этого с ножом в руке бросились к дому гражданки Нечипоренко.

– У меня в руках ничего не было, – заявил Глеб, как ему рекомендовал адвокат. «То, что вы принесли орудие убийства в дом потерпевшей, пусть докажет следствие, подтвердят свидетели».

– Примерно в то время, когда происходили эти события, дежурному Н-ского райотдела внутренних дел был произведен звонок, и женский голос, назвавшись гражданкой Нечипоренко, сообщил, что ее вскоре должны убить.

– Ну и слог у вас: «произведен звонок, и женский голос, назвавшись…» Нарочно не придумаешь! Чего же она, Нечипоренко, позвонив, не спряталась у кого-нибудь из соседей? – со злостью спросил Глеб, не чувствуя ни малейшего страха перед этим полным человеком средних лет, который по воле случая вершил его судьбу.