Седьмое знамение

Он рос обычным мальчиком. По сравнению с крепышом Игорем Белояром он, конечно, выглядел несколько хило, но не болезненно. Здоровье его не беспокоило, только весной он частенько промачивал ноги и после этого шмыгал носом и кашлял, и неизбежно быстро выздоравливал. Особых способностей у него не было, и в учебе он не блистал, хотя и не отставал явно, получал в основном твердые «тройки» и на большее не рассчитывал. Как ни странно, он не имел никаких ярко выраженных интересов, ничем не увлекался, относился ко всему достаточно ровно. К ударам судьбы он уже привык и не реагировал на них так, чтобы это, с его точки зрения, было замечено другими людьми. От матери он «унаследовал» полнейшее равнодушие со стороны лиц противоположного пола, несмотря на то, что он обладал отнюдь не отталкивающей внешностью. Психологи назвали бы причиной этого низкую самооценку. Игорь Белояр считал, что просто ему еще не попалась та девушка, которая ему суждена, иными словами, та единственная, которая оценит его по достоинству. А если это сделает только одна-единственная, то зачем, спрашивается, ему все остальные? Незачем, а все равно обидно. Вот вокруг длинноносого и лупоглазого Вити Мартынюка девочки вьются, как ночные мотыльки возле фонаря, хотя он всего лишь бахвал, насквозь прокуренный и желтый…

Каждый день Сени Шевченко начинался и кончался борьбой с окружающим миром за существование. Мир неизменно одерживал победу, а Сеня под его могучим воздействием постепенно мутировал и терял черты индивидуальной личности, превращаясь в амёбообразное существо, страдающее от малейшей попытки сблизиться. Возникло и укрепилось его враждебное отношение к этому неблагожелательному миру, когда ничто на свете не приносит радости, а лишь доставляет одни неприятности. Не хотелось просыпаться по утрам, не хотелось открывать глаза, не хотелось видеть и слышать, и осязать, и даже нюхать. Все равно он увидит вокруг себя опостылевшую грязную, запущенную квартиру, равнодушный к его проблемам город, школу, требующую от него абсолютно не нужных ему знаний, ребят, считающих его половой тряпкой, и смеющихся над ним девушек, а смех девушек был еще оскорбительней, чем их жалость. Девушки все одинаковы – как нарядные, яркие игрушки, а поди заговори с ними, фыркнут разгневанными кошками, взмахнут стрекозьими крылышками и упорхнут туда, где им интереснее, где играет веселая музыка и где народ танцует. А уж среди ребят и подавно надо быть бойцом, чтобы самоутвердиться и получить заслуженное уважение. Сеня бойцом не был, поэтому его клевали все, кому не лень.

Понимала брата одна только Людмилка, она ведь тоже выросла в этой самой обстановке. Но она не опускала головы от проигранных миру сражений, а копила силы и готовилась к реваншу. Сеня относился кней тепло, однако не имел возможности защитить ее от опасностей – сам был слишком слаб для этого. Между ними была определенная близость, не заходящая за пределы обычной привязанности, посторонним это казалось излишней холодностью. По крайней мере, бросаться друг за друга в костер они не собирались, и у каждого была соя жизнь. Зато они могли смело рассчитывать на искреннее сочувствие.

Наибольшую зависть у Сени вызывал Игорь Белояр. Изначально у него было всё вроде бы то же самое – мать-одиночка и никаких родственников, ни помощи, ни поддержки. А какой разный результат: Сеня чахнет изо дня в день, а Игорь развивается и крепнет, как юное, ровное деревце, живет полноценно и радуется жизни.

Сеня смотрел на него и завидовал, но ничего не делал, чтобы последовать его примеру. Сеня всегда шел путем наименьшего сопротивления.

Мертвая мелкая рыбешка, которую течение реки несет, куда кривая выведет, в зависимости от законов физики и соизволения высших сил.

С человеком по прозвищу Профессор Сеня познакомился через Людмилкиного одноклассника Валеру Бабина. Тот являлся членом Братства Гумитов не очень долго, но болтливым своим языком сумел привлечь несколько новичков и за это продвигался по иерархической лестнице с необычайной быстротой. Сеня был принят, но какую пользу он мог принести Братству, когда бессилен был изменить хотя бы собственную жизнь? И Сеня застрял на одной из низших должностей. Он, однако ж, уже не обходился без ежедневных собраний в подвале Братства. Тут он чувствовал себя частичкой сообщества и находил в этом какое-то удовлетворение, хотя, конечно же, этого было для него мало. Он пристрастился к собраниям Братства, как к наркотикам, молился на Профессора и одновременно смертельно пугался его взгляда и мучительно долго выжидал случая сделать что-нибудь полезное, чтобы его наконец оценили те люди, чьим мнением он стал дорожить.