Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

ур. с. Колодяссы Хвастовичского р-на Калужской обл., проживает в Ставропольском крае

Когда началась война, мне было 29 лет и я работала в Милеевской школе старшей пионервожатой. 8 октября 1941 года школа закрылась, и я вернулась домой в Колодяссы. У нас пока не было немцев, но мы помогали партизанам, среди которых был и мой отчим, Агей Васильевич Кузьмичев. Мне он был как родной отец. Я и моя тетя Мария Михайловна Кузьмичева и Корней Иванович Воронин (их уже нет в живых) повезли на лошадях оружие и продукты для партизан в Еленский.

Не могу забыть те чувства, которые я испытала, увидев первый раз немцев. Это произошло во время нашего возвращения домой из Еленского. Мы уже подъехали к Милееву и едва успели свернуть с дороги и спрятаться в лесу, как совсем рядом, буквально в двух шагах, по большаку в направлении Рессеты проехал большой обоз немцев. Чужая речь больно резанула слух.

Так, прячась, мы поздней ночью добрались до дома. В Колодяссах было уже полно немцев и стоял карательный отряд. Меня, маму, бабушку и тетю схватили немцы и допрашивали три дня. Спрашивали про отца и про то, где мы были: «Вы, говорят, продукты и оружие возили партизанам...» Но мы ни в чем не признавались. Позже, тоже по заданию партизан, я не раз ходила в разведку в с. Хвастовичи. На дороге без конца встречались патрули. Я брала пропуск в больницу, чтобы навестить деда (он действительно там лежал), в узелке несла молоко, яички, а сама все примечала и запоминала. В один из таких дней я стала свидетельницей казни долинских председателя сельсовета и председателя колхоза. Близко я не подходила. Виселица была чуть левее того места, где сейчас братская могила. Было очень много людей, которых полицаи и немцы специально сгоняли для устрашения. Люди плакали, и я сама без слез не могла смотреть на все это.

2 сентября 1942 года погиб мой отчим — его расстреляли полицаи: он попал под облаву, когда ждал в лесу ночи, чтобы выполнить задание командира отряда. Его наградили посмертно медалью «За боевые заслуги». Эту новость мы узнали уже после войны, так как нас с мамой в июле 1942 г. угнали а Германию, вернее, увезли, как скотину, в товарных вагонах. После карантина за колючей проволокой разбросали нас по хозяевам. Мать была от меня за 6 км, встретились за три года всего один раз.

Работали с темна до темна, без всякой оплаты — известно, как быть рабами. Но голодной я не была, питалась картошкой, которую каждый день варила поросятам. Но моей хозяйке мало было того, что я работала, она решила «напиться» моей крови: договорилась с врачами и привела меня к ним. Крови взяли очень много. Встав с кушетки, я сделала только шаг и упала: не то что идти, стоять не могла. Хозяйка, заполучив «кровные» марки, меня дожидаться не стала, из больницы меня вели под руки две медсестры.

Конечно, все не опишешь, что я и многие другие за три года натерпелись. В 1945 году нас освободили англичане, но в Германии мы пробыли еще до сентября, и только в 1946 году вернулась я домой. Сколько уже лет прошло, а не могу забыть я эти страшные военные годы.

Кладка дров, кладка людей

Сутягин Алексей Федотович

1939 гр., д. Кудрявец, Калужской области, проживает в г. Балабаново.

В октябре 1941 г. немцы пришли в нашу деревню Кудрявец. Наш новый дом, построенный перед войной, стоял на краю деревни. Из окон хорошо просматривалась возвышенность. Под натиском фашистов наши штабные военнослужащие, которые находились в нашем доме, стали уезжать. На возвышенности еще шел бой, слышалась пулеметная очередь. Из четырех пулеметчиков двое погибли. Похоронил мой отец их между деревней Кудрявец и селом Слобода. Третий был ранен, ушел на хутор Тужикова, где был заколот немецкими штыками. Четвертый ушел живым.

Когда деревню заняли немцы, в нашем доме расположился немецкие штаб, а наша семья переселилась в погреб. Они прожили в доме зиму, а весной по неизвестной причине сгорел дом. Немцы сразу арестовали отца. Спас его и нашу семью русский немец, который жил до войны на станции Ботогово в 10 километрах от нашего села. Он хорошо знал нашу семью еще до войны. Немцы выгнали всю деревню и погнали в сторону Брянска. Детей и кое-какое имущество мы погрузили на телегу, запряженную коровой. Около деревни Корягино сломалось колесо. Отцу велели устранить поломку и догнать колонну. Когда он сделал телегу, обоз ушел далеко (отец решил по совету жителей села уйти в лес). Там мы вырыли землянку и стали жить в лесу.