Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

Оккупировав село, первым делом фашисты решили отправить в Германию все население. Фактически все жители села, как старики, так и дети, были угнаны как рабочая сила в Германию. Юрию Викторовичу было в это время двенадцать лет. Вместе с матерью 1884 г. рождения и остальными жителями села он был загнан, как скот, в вагоны. Людей везли в вагонах, набитых как сельдь в бочках. По пути были пересылочные лагеря, нары с клопами, баланда из необобранной гречки или проса.

Люди умирали от голода и болезней. Так несколько месяцев Юрия Викторовича вместе с матерью везли в Германию. По прибытии в Германию, в город Шварценбург, их разъединили. Мать отправили в женский рабочий лагерь, а его в мужской. Встречаться они могли лишь на посудочной фабрике, куда их водили работать, и где они работали по 12—16 часов в сутки, без отдыха. Желудок все время напоминал о себе, голова кружилась, от слабости падал в обморок. А от фашистов пощады ждать не приходилось, одни лишь упреки и побои.

Но все это ничто по сравнению с тоской по Родине, по родному дому. С каким вниманием пленные ловили вести о наступлении Советской Армии. С каким нетерпением ожидали они их прихода. И этот день — 9 мая 1945 г. — настал. В мае советские войска освободили город Шварценбург и всех пленных. Юрий Викторович вместе с матерью и другими вернулся домой, в родное село Зикеево. Этот день был самым лучшим днем в жизни, самым незабываемым и дорогим. Со времени окончания Великой Отечественной войны прошло 57 лет. Пройдут еще годы и десятилетия, в жизнь будут входить все новые и новые поколения людей, но память о войне и о тех, кто ценою неимоверных усилий выиграл, сохранится в сердцах благодарного человека навсегда.

Детский крик

Заверняева (Савина) Ольга Борисовна

1943 г.р. Секретарь Совета Жиздринского отделения БМУ, проживает в г. Жиздре

Осень 1941 г. Я, как и все дети, собиралась пойти в школу, но фашистское нашествие помешало этому событию, и в моей жизни начались страшные дни.

В первые дни войны ушел на фронт отец, пережил блокаду Ленинграда, прошел всю войну и вернулся домой в конце 1945 г.

В октябре у нас, как у семьи красноармейца, полицаи отобрали корову, а маму поставили к стенке и хотели расстрелять на наших глазах, но наш детский крик, видимо, еще не совсем озверевших полицаев, спас нашу маму. Так в страхе мы прожили до августа 1943 года. Отступая, немцы сметали все на своем пути, а людей угоняли в неволю. Такая участь постигла и наш поселок Плотавец Жиздринского района. Не успели мы выйти из домов, как на наших глазах немцы поджигали дома, а нас угоняли неизвестно куда под охраной автоматчиков с собаками. Гнали нас до Брянска. Там собралось очень много народу. Немцы провели сортировку людей. Там, где были дети повзрослее, их отделили и отправили в Германию, а нас погрузили в вагоны и повезли неизвестно куда. Остановился поезд в Белоруссии. Видимо, немцы испугались партизан и бросили наш поезд. Люди разбежались кто куда.

Наша семья оказалась в с. Солоное, где нас приютила очень хорошая женщина тетя Парася. Вспоминается, как мы копали у нее картофель, чистили фасоль, чем зарабатывали себе на питание. Но эти дни были сочтены. Нас вместе с хозяйкой немцы выгнали из дома, и нам пришлось жить в картофельной яме. Над нами летели снаряды то в одну, то в другую сторону, что хорошо было видно в морозном звездном небе.

Очень хорошо помнится такой случай. В саду, где находилось наше убежище, то есть яма, остановился немецкий обоз. Немцы праздновали Рождество. Утром мы вылезли из ямы, голодные и холодные, и около яблони я нашла немецкий кошелек. Это увидел немец, забрал и погнался за мной с пистолетом. Кошелек я бросила и этим выиграла время. Мама успела с меня снять шапку и покрыть платком, что помогло мне спастись от смерти. А дальше нас опять выгнали в с. Солоное.

По пути следования немцы отбирали детей, какие покрепче, чтобы брать кровь для своих раненых. И опять хитрость нашей мамы спасла нас от этой страшной муки. Она расцарапала нам руки до крови, вымазала их грязью, а также вымазала лица. Немцы посмотрели на нас, сказали «свиньи» и ушли.

Была зима. Нам нечего было есть. Оказались мы в населенном пункте, где нашли свободный полуразрушенный домик и поселились в нем. Вся наша семья переболела там брюшным тифом. Есть было нечего, приходилось собирать шкуры убитых животных и есть из них приготовленное кушанье.

Как только мы стали после болезни приходить в себя, нас опять выгнали. Было объявлено: с собой ничего не брать, собираться на станции. Там мы и узнали, что это город Жлобин. Опять нас погрузили в вагоны и повезли неизвестно куда. Это было зимой, февраль-март 1944 года.