Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

Прошло время, и я вернулся домой. Была осень 1941 года. Весной 1942 года приехали полицаи в наше село из района. Собрали много людей в конюшню, чтобы отправить на принудительные работы в район города Умань. Снарядили десятки повозок. Посадили нас на них и под присмотром полицейских увезли. Прошло несколько дней, я решил с ребятами убежать.

Ночью собрались тайком (хотя нас охраняли), убежали пешком по перелескам и второстепенным дорогам, так как везде можно было напороться на полицейских, особенно на мостах, которые усиленно охранялись немцами и венгерскими солдатами.

Через неделю мы вернулись домой, хотя показываться было нельзя до времени, так как могли нас расстрелять, поскольку мы были предупреждены перед угоном. Долгое время пришлось прятаться от людей и полиции.

Прошло время, к нам в село приехали полицаи. Много молодежи, которые вернулись, не доехав до места назначения, арестовали и поместили в лагерь г. Проскурова (сейчас г. Хмельницкий), где принудительно содержали нас в лагере, сделанном из бывшей школы, под присмотром полиции.

Каждый день гоняли на принудительные работы на строительство шоссейной дороги. Содержали в лагере более двух месяцев, а после отпустили домой, заменив другими рабочими. Работа была тяжелая и изнурительная под присмотром полицейских, немцев и местных шуцманов. Мы отдохнули некоторое время после лагеря.

24 сентября 1942 года приехала полиция в село и согнала весь рабочий люд села в конюшню, где объявили, что нас увезут в Германию. В случае, если кто попытается убежать, будет расстрелян на месте, а также родители, и дом будет сожжен. И после этого отобрали всех трудоспособных людей и насильно под конвоем увезли в Германию. Повезли нас в закрытых вагонах, охраняемых полицейскими войсками. По приезде распределили нас кого куда. Я попал к торговцу лесом в г. Шмидеберг Иосифу Треммеру. Для моих юношеских лет работа в лесу очень тяжелая. Кормили ниже среднего. И, проработав некоторое время, я со своим напарником решили убежать. Риск был большой — без подготовки, но невзирая ни на что, решились и ночью убежали. Долго шли пешком через горы Ризенгсбирги, а потом спустились вниз по ту сторону горы и доехали до г. Гиршберг. После залезли в вагон воинского эшелона, где везли лошадей и сено. Мы замаскировались в сене и приехали в Польшу в г. Катовице. Прошло много времени без еды, и мы решили сойти, чтобы найти где-нибудь поесть. Мы боялись, чтобы не обнаружили нас часовые, ведь ходили они вдоль эшелона постоянно. Но нам удалось сойти, и мы оказались на окраине города.

Зашли к одному хозяину, попросили поесть. Он посадил за стол и, пока хозяйка готовила еду, хозяин куда-то ушел. Не успели мы поесть до конца, как появился хозяин с двумя полицейскими и нас арестовали. После привезли обратно в Германию в г. Опельн, и посадили в тюрьму, предварительно прошли гестаповский допрос. Гестапо есть гестапо — побои, унижение и тюрьма.

Все, что у нас было с собой, все конфисковали, взамен побили плеткой и посадили в тюрьму. Прошло много времени, на нас надели наручники, связав таким образом по три человека. Посадили в арестантский вагон, увезли в г. Бреслау. Тюрьма в то время была переполнена, так как много очень поляков привезли из Варшавы. Загнали нас в подвальные помещения, даже сесть негде и не на что. Кормили раз в сутки, так, кое-что, даже не знаю, как назвать эту еду. Спали на полу цементном, на ночь давали три матраца на сотню человек. Подвал сырой. На час присел — вставай, следующий на очереди, и в таком положении просуществовали более месяца. Много людей не выдерживали, умирали. После подъехали автомашины крытые, посадили нас и увезли в концентрационный лагерь Грос Розен.

Сколько нас везли и как долго — не знаю, не помню. К концу дня привезли и выгрузили нас за проволоку колючую. Построили и в баню повели, предварительно раздели догола. Всю одежду забрали. Постригли и все волосы, где растут у людей, намазали какой-то жидкостью, местами даже кожу сожгло этой жидкостью. Помылся и выходи. На выходе висела одежда на вешалке. Приказ брать одежду по порядку, невзирая на то, подходит она или нет по размеру, а также обувь деревянная, так называемые «голендры». Это в виде туфель, выдолбленных из дерева, цельные. Получилось, у кого большие, а кому и вовсе не налазят на ногу, и быстро на улицу — там и оделись. Было холодно, не более +2-З°С.

На ночь загнали всех в барак, где занимались так называемым «спортом» — это значит поставили переводчиков несколько человек, чтобы переводили с немецкого на русский, польский, чешский, венгерский и другие языки. Они переводили и рассказывали распорядок, который существовал в лагере, как надо исполнять и до чего можно дослужиться в этом концлагере. Малейшее непослушание наказывается строго, вплоть до смерти и т.д.