Сеятель Ветра

– Слушай, – произнес он, – тут дело первостепенной важности для Царства. Мне жаль, но я имел в задницу твои предполагаемые проблемы. Узнаешь в чем дело и сам все поймешь.

Сатурнин сглотнул слюну и кивнул. Решительность, прозвучавшая в голосе друга, вынудила его отодвинуться от лестницы.

– Хорошо, – сказал он. – Я верю тебе. Идем наверх.

Драго пропустил Дроп, которая покорно преодолевала ступеньки, понимая, что глупо было дуться. Без помощи Гамерина ее ждала худшая, чем смерть, участь. Она вспомнила ледяные глаза серебряного ангела.

Она не могла оглядеться в квартире Сатурнина, поскольку ангел-хранитель не зажег свет, оставив только лампу, которой освещал дорогу. В ее слабом свете ангелица только увидела, что комната тесная, а кровать, на которую она присела, твердая. Драго без вступлений начал рассказывать о книге, лесе Тератела и приключениях Дроп. Почти с первого предложения на лице Сатурнина появилось выражение беспокойства, которое усиливалось с каждой секундой.

– Извини, старик, – пробубнил он, когда Драго закончил. – Я вел себя как эгоистичный хам и глупец. Я мог бы додуматься, что ради каприза ты бы не подвергал друга опасности.

– Забудь, – буркнул коммандос. – Я тоже мог бы придумать что-то получше, вместо того чтобы втягивать тебя в неприятности. Теперь тебе грозит такая же опасность, как и нам.

– Да ладно тебе! – усмехнулся Сатурнин. – Выпьете чего-то тепленького? Вы, наверное, замерзли.

Они кивнули. Хранитель потянулся за чайником.

– Может, чай с мятой?

– Спасибо, – обрадовалась Дроп, но Драго скривился.

– О пиве можно не спрашивать, да? – буркнул он.

Сатурнин показал в усмешке зубы.

– Он никогда не изменится. Что из него за ангел? Прошу, располагайся… А-а-а, я даже не спросил, как тебя зовут. Извини, я вел себя ужасно. Как полный придурок.

– Ох, нет, – искренне запротестовала ангелица. Сатурнин произвел на нее приятное впечатление. Она подумала, что легко могла бы в него влюбиться. – Меня зовут Дроп.

– Сатурнин. – Он протянул руку. Она пожала.

Ангел поставил чайник и сел рядом с ней на кровати.

– Мне жаль, что невежливо отозвался о тебе. Это все правила, сама понимаешь. У меня волосы встали дыбом, когда я подумал, что поступлю против правил. – Он посмотрел на коммандос с улыбкой. – Я уже отвык нарушать правила, с тех пор как Драго перестал быть моим сменщиком. Видишь ли, мы старые приятели. Когда-то он спас мне жизнь.

– Наговариваешь! – возмутился Гамерин. – Не сочиняй, старик. Ты и сам справился.

Круглые глаза Дроп смотрели на солдата с удивлением. Ей нравилась не только его отвага, но и скромность. «У него своеобразное отношение к правилам», – промелькнуло у нее в голове. Но Господь присматривает за ней, раз поставил его на ее пути.

– Вообще-то нет, – протянул Сатурнин. – К тому же ты научил меня правде и порядочности больше, чем все учебники в школе хранителей. Он хороший парень, Дроп, несмотря на внешность.

– Заканчивай эти восхваления, иначе мне придется врезать тебе, и все твои теории рассыпятся, – рассердился Драго.

– Заткнись! – упрекнул его хранитель. – Я развлекаю гостью разговорами.

– Лучше дай ей уже своей вонючей мяты. Холодно тут.

– Это потому, что мы живем скромно и много работаем, как и пристало ангелам, – вежливо пояснил он. – Правда, Дроп? Не так, как некоторые, что только и сидят в тавернах, потягивают пиво и заглядывают демоницам под юбки.

Он подмигнул Дроп. Ангелица захихикала. Впервые после встречи с призрачным ангелом она почувствовала себя в безопасности, и притом в первый раз в жизни поняла, что значит иметь друзей. Она прикрыла глаза, отогреваясь от этого осознания лучше, чем от теплого камина, которого так не хватало в комнате Сатурнина.

* * *

Легкое покачивание паланкина и красноватый приглушенный свет, пробивающийся через полог, делали поездку нереальной. Зое охватило ощущение, что она находится внутри ракушки, свободно дрейфующей по океану пурпура, фиолета и золота. Она грезила наяву. Длинноволосые русалки скользили рядом и, благодаря воздушным шлейфам, казались экзотическими рыбками. Она видела их движущиеся тени. В бархатном багрянце резвились тритоны. Она старалась запомнить веселую мелодию, что играла по углам, шум голосов, шепчущих на непонятных языках, звучащих, словно подпрыгивающие серебряные шарики. Океан был теплым, и Зое очень хотела погрузиться в пучину навсегда, заснуть на дне, устеленном мягким песком. Она могла бы лениво слушать пение русалок, позволяя им нежно заплетать волосы, качаясь на волнах, вызванных рыбьими хвостами тритонов, и грезить, грезить, грезить.