Сеятель Ветра

– Я благодарна за эту любезность, хотя ничем ее не заслужила. Я только выполняю распоряжение моей госпожи, Пистис Софии, Дарительницы…

Даймон потряс головой.

– Девочка, – прервал он, – мы действительно должны разговаривать так церемониально? Мы не на официальной аудиенции.

Зое с испугом посмотрела на него.

– Твоя непомерная доброта сбивает меня, – прошептала она.

Ангелица задрожала, а ее смуглое лицо посерело, как полотно. Даймон вздохнул.

– Я буду следовать твоим пожеланиям, госпожа. Извини, я не хотел нарушить покой твоей души.

– Но, господин, – застонала она, – ты не сделал ничего, за что я осмелилась бы тебя осуждать. Извини простую ангелицу, если я тебя обидела.

Он убрал волосы со лба.

– Я ни в коем случае не обижаюсь, госпожа. И прошу, не извиняйся, потому что я сам начинаю чувствовать себя сбитым с толку. Может, присядешь?

Темные глаза снова посмотрели на него с удивлением и страхом. Даймон застонал в душе.

– Ах да, госпожа. Я сяду первый, или мы сядем одновременно, или мы можем стоять, если ты так хочешь. Пойми, я почти забыл этикет и определенно не могу демонстрировать превосходство над прекрасной, молодой, талантливой ангелицей только потому, что мое положение теоретически выше в иерархии. Иногда я бы хотел, чтобы мне постоянно не напоминали, какое исключительное место я занимаю в Царстве.

Он замолчал, заметив, что глаза Зое блестят от слез.

– О, Господи, девочка, не плачь! Я не хотел быть грубым. Если я обидел тебя, то непреднамеренно. Мне ужасно жаль. Если большую часть жизни уничтожать мир и убивать тысячи существ, то это точно должно как-то повлиять на мое отношение к дворцовому этикету.

– Прошу, прости меня, господин, – всхлипнула Зое. – Мое поведение ужасно. Я не могу должным образом вести себя в присутствии ангела крови, Рыцаря Меча, князя Царства, выполняющего миссию с повеления Господа. Я разозлила тебя, господин. Какой из меня посредник.

Даймон опустил руку. Определенно, если бы он разговаривал с кем-то другим, он был бы уже в бешенстве, а не только злым, но Зое ему стало просто жаль. «Бедная девочка, – подумал он. – Сука Пистис воспитала ее как какого-то шута из далекой древности. Жаль такую красоту и талант, она же не дура». Он не представлял, что ему делать. Он бы охотно утешил ее, но в этом случае это только ухудшит ситуацию.

– Начнем сначала, хорошо? Для удобства давай считать, что мы уже поздоровались, – предложил он ласково. – Итак, начали! С каким посланием ты прибыла, госпожа, от светлейшей мудрости Пистис, Дарительницы Знаний и Таланта?

Зое перевела дыхание.

– Моя госпожа, благородная Пистис, – запинаясь, пробормотала она, – выражает сожаление и раскаяние о неподобающем приеме, который был оказан тебе при ее дворе. Она просит прощения за слишком любопытные и нетактичные вопросы…

Даймон приподнял брови. Нелепое послание Софии вызвало у него подозрение.

– …которыми донимала тебя, господин, – протянула Зое. – В знак примирения передает тебе этот подарок.

Из складок платья она достала небольшую коробочку. Зрачки Даймона мгновенно расширились.

– Не открывай! – закричал он.

Рука ангелицы дрогнула, крышка коробочки отскочила. Внутри на пурпурном бархате лежала прекрасная застежка в форме единорога, сражающегося с драконом. Старая, изящная работа еще времен до Творения.

Фрэй вытянул перед собой руку и начал произносить поток быстрых непонятных слов. Униженная Зое переводила взгляд с его лица на несчастную застежку. Она очень хотела упасть в обморок, провалиться сквозь землю, но не могла. Только беспомощно стояла, как воплощение страдания. Шрам на вытянутой ладони ангела Разрушения язвительно глумился над ней.

Она непроизвольно пискнула, когда из застежки внезапно стали сыпаться бледные, холодные искорки цвета песка и малахита. Шкатулка стала ледяной. Зое с трудом удалось ее удержать. Она перепуганно уставилась на Даймона.

– Осторожно положи коробочку на пол, – медленно произнес он. – Не кидай! Медленно. Именно так. Теперь встань за моей спиной, но двигайся медленно. Без резких движений, Зое. Вот так. Очень хорошо.

Ангелица, дрожа, выполнила его команды.

Пламя, облизывая застежку, начало подниматься вверх, словно танцующая змея, переплетаясь и приобретая какую-то неопределенную форму. Оно сгущалось, создавая фигуру уродливого насекомого или обезображенного эмбриона.

– Черт, – прошептал Даймон. – Пожиратель.

Чудище приобретало форму. У него было три ноги, что торчали из обвислого брюшка, покрытого мелкой чешуей. В воздухе его удерживали четыре перепончатых крыла, издающих во время движения сухой шелест. Шарообразная слепая голова, что вертелась на тонкой шее, заканчивалась круглым отверстием, заполненным тремя рядами зубов, напоминающих иглы. Чудище не превышало размером голубя. Оно было омерзительным. Ангелица, как под гипнозом, смотрела на него, и ее затошнило от отвращения.

– Не шевелись, Зое, – прошипел Даймон.