Читаем Секрет Харуки Ногизаки полностью

- Значит так, я полагаю, что говорить прямо в лицо человеку подобные вещи - это невежливо... - хотя она это произнесла, однако не подала и виду, что ей это неприятно. Точнее сказать, на лице у нее отразилось, что она даже счастлива. - Вдобавок, я уважаю твое мнение, однако... если мне позволено будет сказать, то ты - гораздо более странный, не так ли? Да, поразительно странный. Если бы проводился общенациональный чемпионат чудаков и оригиналов, полагаю, ты бы непременно сумел завоевать высшую награду. Я это гарантирую.

- В самом деле так и есть.

Что это за чемпионат такой?

- ...?

- ...?

На миг вокруг опустилась мягкая тишина.

- ...Хи-хи-хи!

- ...Ха-ха-ха![42]

И в следующее мгновение мы, взглянув друг другу в лицо, оба расхохотались. Счастливый мужской и женский смех, звенящие глубокой ночью в библиотеке. Если бы кто-нибудь это услышал, по-видимому, почти наверняка родилась бы история о новом седьмом чуде школы. "Ужасные духи парня и девушки, безумно хохочущие в библиотеке в полночь".

Ведь в какой-то мере так все и было?

Когда через некоторое время бурление радости наконец-то в нас утихло, лицо у Ногизаки-сан стало немного серьезным...

- Я... думала, что это - уже конец.

...И она внезапно произнесла подобную фразу.

- Конец?

- Да, - и девочка кивнула в знак согласия. - В тот момент, когда ты увидел, как я беру из библиотеки журнал "Невинная улыбка", а затем пребываю в глубоком смятении... ах, я тогда думала, что скоро всем станет известно про мое подобное увлечение, и все будут насмехаться надо мной, и будут смотреть на меня странными взглядами.

Право же, не так уж невозможна ситуация, когда нельзя отрицать подобное развитие событий. Я бы так не поступил, поскольку повседневно созерцаю Нобунагу, тем не менее, в мире, по крайней мере, имеется большое число людей, обладающих странными предрассудками. Если бы кому-нибудь из них стал известен тот факт, что девочка, называемая "Серебряное сияние звезд", увлекается стилем жизни Акиба, полагаю, он, безусловно, поднял бы шум: "Это - так смешно!"

Хм, и все же, подождите-ка секундочку. Из намека, высказанного Ногизакой-сан, следует...

- Послушай, возможно, ты подумала, что я объявлю окружающим про твое увлечение стилем жизни Акиба?

...Что подобное могло бы статься?

И тогда, девочка, по-видимому, чувствуя себя неловко, слегка отвела взгляд в сторону.

- П-прошу прощения. В то время я еще не очень хорошо знала, что ты за человек, поэтому не могла отрицать и такого варианта развития событий... Вдобавок искони мне не приходилось очень много общаться с мальчиками, и я тебя... чуточку побаивалась.

- Не приходилось общаться с мальчиками...?

Ногизаке-сан? Девочке, называемой "Серебряное сияние звезд"? Что еще можно сказать, кроме фразы: "Это - чрезвычайно неожиданно".

- Все мальчики почему-то ведут себя сдержанно и холодно по отношению ко мне... И не общаются со мной весело и непринужденно, как делают это с другими девочками. А ты разговариваешь со мной в обычной манере.

В голове промелькнула мысль: "Вероятно, они теряют присутствие духа, поскольку Ногизака-сан - чересчур миленькая и безупречная, тем не менее... право же, ведь я не должен поступать так же, как и другие парни?"

А моя собеседница продолжила:

Перейти на страницу:

Все книги серии Секрет Харуки Ногизаки

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее