Секрет русского камамбера

МГЛОВА. Да, и холодильник. И соседи всё время на клавесине играют. Вот не умеют же играть, таланта нету, а всё долбят и долбят ка-кую-то муть… А главное, что Сергей не любил Пушкина. Вроде и стихов много наизусть знал, а любить вот чтобы по-настоящему — не любил.

Некоторое время выпивают и закусывают молча. Мглова хочет что-то сказать.

МУХОВ. А я знаю, что ты сейчас скажешь.

МГЛОВА. Что?

МУХОВ. Ну говори, говори…

МГЛОВА. А откуда ты знаешь, что я хочу сказать?

МУХОВ. Знаю.

МГЛОВА. Тогда я не буду говорить.

МУХОВ. О Господи…

Некоторое время опять молчат. Мглова роняет что-то на пол, прибор или угощение.

МУХОВ: Начинается… Руки-крюки…

Мглова лезет под стол, собирает.

МУХОВ. Что ты за нескладь, Фрося, ей-богу, просто безручь какая-то…

МГЛОВА. Нож упал, кавалер спешит…

МУХОВ. У тебя вечно так. В детском саду у тебя однажды кусок котлеты изо рта вывалился.

МГЛОВА (смеется). Какой еще котлеты, ты что?

МУХОВ. Я видел, я помню. Я еще тогда подумал: «Ну и чучело, ни за что на ней не женюсь!»

Мглова вылезает из-под стола, сидит на корточках и смотрит на Мухова снизу вверх, заглядывает ему в лицо.

МГЛОВА. Ты такой красивый, Паша. На тебя на улицах прохожие оглядываются.

МУХОВ (угрюмо). Куда там… Милиционеры останавливают…

Мглова опять усаживается за стол.

МГЛОВА. Знаешь, мне сегодня приснилось, что мы с тобой сидим осенью на веранде, пьём чай, тут гости какие-то в преферанс играют, и вдруг дверь открывается, и входит Пушкин! Ну, все, конечно, стали пододвигаться, садитесь, мол, Александр Сергеевич, а он посмотрел на меня так внимательно-внимательно, рассмеялся и ушёл…

МУХОВ. Ну сколько можно, Фрося? Сколько можно врать? Что ты всё врёшь?

МГЛОВА. Я вру?

МУХОВ. Ну какой Пушкин тебе может присниться? Ты посмотри на себя. Снится тебе обычно траханье и жареная курица.

Мглова смотрит на Мухова, грустно оглядывает стол, берёт миску с салатом и надевает ему на голову. Мухов трясет головой, миска падает, Мухов весь в салате, отплёвывается, отряхивается.

МУХОВ. Что это такое? Это из чего вообще сделано? Ты что туда покрошила? Что это, Фрося?

МГЛОВА. Салат из мочёных яблок.

МУХОВ. Ты у кого рецепт списала? Сама, что ли, придумала? Господи, теперь вот голову мыть надо, тьфу ты, гадость какая…

МГЛОВА. Между прочим, этот салат очень любил Пушкин!

МУХОВ. Но я не Пушкин! Почему я должен есть то, что любил Пушкин! За что? За что?

Мглова уходит из комнаты.

Входит Генварёв, гость.

ГЕНВАРЁВ. Ну что, орлы? Заждались небось?

Вынимает из сумки гостинцы — баночки со съестным, бутылки, нарядные коробочки. Мухову он дарит что-нибудь мужское, например кило гвоздей, Мгловой — женское, допустим пяльцы. Или в крайнем случае наоборот.

ГЕНВАРЁВ: Паш, ты что, волосы, что ли, завил? Евфросинья!.. Ну, проводим старый год…

Генварёв и Мухов садятся за стол.

ГЕНВАРЁВ: А Фрося где?

МУХОВ: Плакать пошла. (Вынимает куски салата из волос.) Фрося, кончай обижаться, иди к нам. Ну и фиг с ней. Выпьем, брат Генварёв…

Выпивают.

МУХОВ. Ты закуси… Мочёной брусникой закуси…

ГЕНВАРЁВ. Я лучше картошечкой…

МУХОВ. Да при чём тут картошка?! (Возмущается ни с того ни с сего.) Что вы все вечно — «картошка, картошка»? Это пусть белорусы картошкой питаются! Бульбаши! А мы — русские! Мы русские люди, Коля!

ГЕНВАРЁВ (оторопел). Что ж нам теперь есть?

МУХОВ. Тюрю. Сныть. Мох! (Зовёт.) Фрось-Фрось-Фрось! Ну и имя! Так только кошек называть…

Мглова появляется в дверях, стоит, прислонясь к косяку.

МУХОВ. Эх, Фрося, Фрося… (Нажимает пальцем ей на нос.) Дз-з-зынь! Не обижайся на меня. Ведь кто, кроме меня, с тобой нянчиться будет?

МГЛОВА (серьёзно). Пушкин.

ГЕНВАРЁВ. Великий русский поэт.

МУХОВ. Солнце русской литературы.

Пауза.

МГЛОВА. Пушкин родился в Лефортове.

ГЕНВАРЁВ. Это в Бауманском районе или в Калининском?

МГЛОВА. У Пушкина было трудное детство. Зато у него хотя бы няня была. Добрая. Сказки рассказывает. А то просто дремлет под жужжанье своего веретена.

МУХОВ. Ха-ха-ха-ха-ха! Я так и знал, что ты сейчас это скажешь…

ГЕНВАРЁВ. У меня тоже нянька была. Циля Яковлевна. Ну, мать-то всё на химкомбинате в две смены припахивала, а мы с Цилей Яковлевной, значит. Она мне ещё песню пела. Колыбельную. Три танкиста выпили по триста… Боевая старуха была… Да…

МГЛОВА. Генварёв, а ты правда читать не умеешь?

МУХОВ (сквозь зубы). Идиотка…

ГЕНВАРЁВ. В детстве болел часто, не успел буквы выучить, а теперь что уж… Поздно теперь…

МУХОВ. Он зато азбукой морзе овладел в совершенстве. И вообще, Фрося. Отстань от Генварёва. Отстань от него. Он достойнейший человек. Ну подумаешь, читать не умеет. Ты-то вот кто такая? Умеешь читать, а что толку? Пушкин то, Пушкин сё, Пушкин ел яблочный пирог, обожал кошек, носил «Левайс» и брызгался одеколоном «Искейп»… И что? Что ты всё со своим Пушкиным? Лучше бы вон диван пропылесосила… У Генварёва прекрасная, нужная людям профессия!