Секретарь старшего принца 8

Напряжение и избегание взглядов в лицо ничуть не мешают Элору, оказавшись в постели, забраться ко мне под меховое покрывало и, прижавшись к моей спине грудью, обхватить за талию, поцеловать в плечо, согревая его теплом своего дыхания.

— Спокойной ночи, — шепчет Элор на ухо, устраиваясь на моих неудобно длинных волосах.

Не шевелюсь, обдумывая ситуацию.

Эту погано странную ситуацию: я Элору нужна, он не скупится на нежности и даже получает от них удовольствие, но при этом его до дрожи пугает проявление моих настоящих сил.

Сминая край покрывала, утыкаюсь лицом в мех.

Одно утешает: кажется, скоро у меня появится ещё одно сокровище.

* * *

Сон упорно не идёт. Вроде и расслаблена, и дышу ровно, и поспать надо, чтобы сбросить усталость от ментального воздействия на лордов, но покоя нет.

Мысли одолевают.

Точнее, одна мысль: а не выбраться ли мне незаметно из объятий Элора, не спуститься ли в подземелье, чтобы ментально поработать с герцогами в тишине и покое, а утром, как ни в чём не бывало, посетить их с Элором? Его бы порадовало, что я не предлагаю заглянуть в сознание пленников и отпускаю их так, а они молчали бы о влиянии.

Необязательно действовать в открытую. Менталистикой можно заниматься незаметно, ведь получалось же у меня иногда применять способности в образе Халэнна.

Это логично: Элор не видит то, что его раздражает, я не сталкиваюсь постоянно с его неприятием.

Его рука лежит на моём животе, его горячая кожа соприкасается с моей. Мы вместе, но так далеко друг от друга.

А то, что мне неприятна мысль прятать свой дар — это просто эмоции. Глупые эмоции, которые всё усложняют и рушат. Не было бы этих эмоций — сняла бы амулет абсолютного щита, теперь занявший место в кожаном браслете на лодыжке, и избавилась от страха Элора перед мне подобными, не опасаясь того, что столь глубокое вмешательство повлияет на его личность.

Элор размеренно дышит мне в плечо, щекочет кожу. Обнимает во сне.

Эмоции зло. И сейчас они не дают спать, мешают действовать, да просто выбор сделать: оставаться в постели или идти проворачивать дела в тайне?

Ненавижу эмоции.

Глава 29

И сразу утром добраться до герцогов не получается: сначала надо традиционно позавтракать с подданными, чтобы продемонстрировать нашу уверенность, общность и прочие ободряющие признаки надёжно закрепившейся власти.

После ночи в раздумьях мне совершенно не хочется что-то такое изображать. И к герцогам идти не хочется. Даже солнечный свет кажется тусклым и недостаточно золотым. Залечь бы в гардеробную, зарыться в меховые покрывала. Но сначала — вытащить из витрин оба моих новых сокровища, утащить их в свой уголок, обнять, укрыться крылом…

А приходится сидеть, улыбаться, вскрывать неожиданно хороший ментальный амулет со сложной системой сигнализации на воздействие и изучать память очередного главы рода из тех, кто вместо прямого высказывания своих опасений и жалоб на угрозы предпочитают просто жить здесь…

Ан нет: изучение памяти барона Эстелвана, семейство которого составляет нам компанию этим утром, показывает, что у него куда более веский мотив жить с нами, чем слухи и угрожающие обмолвки: он здесь из-за известия о смерти Лиама Вар-Дижона. Барон знал, что Лиам симпатизировал новой власти, и верил, что за непослушание того покарали Неспящие. Но что интересно — барон в борьбе с Неспящим ставит на нас с Элором, точнее — на Бешеного пса.

От этого известия у меня даже сонливость проходит, и я присматриваюсь к лицу сидящего справа от Элора мужчины, почти старика.

Ничем не примечательное лицо, только взгляд слишком уж острый.

Этот барон — один из шпионов прежнего короля! Именно он доставил ему информацию о том, что с вампирами и Броншер-Варом расправилась я, а Элор, практически взявший вину на себя, появился, когда всё уже было кончено.

Впервые сталкиваюсь с тайным агентом короля. Точнее, впервые кого-то ловлю на принадлежности к этим загадочным осведомителям. Я уже решила было, что они перед боем за Эёран ушли в другие миры или присоединились к нашим с Элором противникам, иначе зачем им скрываться? Правители меняются, а служащие остаются, ведь хорошими кадрами умные не разбрасываются. Мы с Элором вроде не идиоты. А барон Эстелван, судя по тому, что я вскользь ловлю в его памяти, кадр хороший.

И почему он, спрашивается, отсиживается во дворце, когда мог бы в столь смутное время заработать семье титул повыше?

Для поиска ответа на этот вопрос я не смотрю на самого барона, я глубже зарываюсь в его мысли, воспоминания, среди вороха образов пытаясь отыскать нужные…

Не найдя их «на глубине», возвращаюсь ко времени перед завтраком: вдруг барон обдумывал свои мотивы перед встречей с нами?