Секретов не будет

«Центральный институт курортологии препровождает при сем результат физико-химического анализа присланной Вами пробы воды из так называемого «святого» источника. Из данных анализа видно, что вода является пресной, очень слабо минерализованной, содержащей незначительное количество двууглекислых солей кальция и магния. Содержание железа и кремниевой кислоты также незначительно. Серебро и борная кислота не обнаружены. По данным анализа радиологической лаборатории, радиоактивность источника не превышает радиоактивности обычной водопроводной воды. В бальнеологическом отношении вода источника никакого интереса не представляет».

Но Рябов на этом не успокаивается. Его интересует, что сталось с женщинами, которые купались в ледяном источнике. А вдруг купание пошло им на пользу? Ведь купаются зимой «моржи»!

Рябов обращается в разные медицинские учреждения. Он узнает: некоторые фанатички докупались до того, что отдали богу душу. Другие стали калеками. Третьи все еще лежат в больнице. В райздравотделе журналист знакомится с письмами. Обезумевшая от горя мать пишет:

«Две моих дочери купались зимой в реке Торгоше. Одна простудилась и умерла, другая получила туберкулез костей. Товарищи доктора, спасите дочь Клаву!..»

…Тихо шелестят давно нетревоженные страницы. И кажется мне, что я осторожно открываю дверь и вхожу в кабинет, где над письменным столом склонился над своей рукописью сам Иван Рябов…

Кропотливая, вдумчивая, поистине титаническая работа над фельетоном отличает почерк и других выдающихся мастеров.

С соседней полки я достаю архив фельетона Семена Давыдовича Нариньяни «Теплообман по-приятельски», опубликованного в свое время в «Правде». В нем рассказывалось, как три ученых мужа написали докторскую диссертацию за своего начальника, заместителя директора института. В фельетоне — четыре с половиной странички текста. В папке — семьдесят восемь различных документов общим объемом в шестьсот восемьдесят четыре листа. Может быть, автору в этот раз просто посчастливилось и он обнаружил массу материалов по заинтересовавшей его теме? Нет, архивные папки к фельетонам Нариньяни всегда поражают своими размерами.

В отличие от многих молодых сатириков Семен Давыдович избегал и избегает писать свои вещи по следственным и судебным делам, по материалам административных и общественных разбирательств. Он считает, что фельетонисту не пристало выступать в роли регистратора событий, будоражить общественное мнение, указывая на опасность, которая на самом деле уже ликвидирована и все необходимые меры приняты.

Семен Давыдович Нариньяни всегда предстает в своих фельетонах не только как писатель-сатирик, но и как непосредственный участник событий, как активный борец со злом.

В редакцию пришло письмо от врачей районной больницы. Они пишут, что несколько месяцев тому назад к ним поступила больная старушка. Ее привезла родная дочь. А когда старушке стало полегче, дочь отказалась забрать ее из больницы.

— Почему я одна должна с ней возиться? Кроме меня, у нее еще две дочери и три сына. Пусть теперь берет к себе мать кто-нибудь из них.

«Так и живет старушка в нашей больнице, — пишут врачи. — Живет, брошенная всеми своими шестерыми детьми. Хоть бы вы пристыдили этих бессердечных людей, товарищи из редакции!»

Если взглянуть на это дело с профессиональной точки зрения, то, кажется, оно не требует особой проверки. Садись и пиши! Но Семен Давыдович подходит к этой истории не только как журналист. Дикий, жестокий поступок взрослых людей по отношению к своей беспомощной матери глубоко волнует Нариньяни, коммуниста и гражданина, Семен Давыдович не думает пока о фельетоне. Он хочет прежде всего понять, как в наше время может случиться такое.