Секретов не будет

Словом, знание десяти способов знакомства на улице приносит Римме и ее подругам ощутимые результаты. Вечерами они появляются у подъезда гостиницы «Метрополь». Только Римма теперь не Римма, а Мюрадель. Это имя ей кажется более благозвучным, модным. Да и фамилия ее теперь не Шкормикова.

— Мадам Дюпон, — представляется она при знакомстве.

Вечерами Римма меняет не только имя, меняется она и сама. Римма живет в Марьиной Роще, а мысли мадам Дюпон витают где-то в Париже. Римма разговаривает на русском, а в речи мадам Дюпон господствует смешение языков французского с нижегородским. Мадам смягчает шипящие и делает ударение в словах на последнем слоге. Если хотите сделать ей приятное, то прикиньтесь, что принимаете ее за иностранку. И Галина теперь не Галина, а Джерри. Римма — поклонница всего французского, а Галина — всего английского. Что же касается Валентины и Розиты, то им одинаково нравится и то и другое.

Забот у подружек много. В «Метрополе» ужинает студенческая делегация из Латинской Америки. В гостиницах ВДНХ остановились туристы. На стадионе иностранцы собираются играть в теннис. Нужно еще съездить в международный аэропорт: туда прилетел экипаж заграничной авиакомпании. Размалеванные, точно зебры, носятся веселые подружки по городу в поисках иноземцев. Но на иноземцах не ставят этикеток, как на заграничных кофтах, поэтому обнаружить их среди прохожих не так-то просто.

Однажды какой-то шутник целый вечер морочил подружкам головы, выдавая себя за пуэрториканца и объясняясь на пальцах, а на прощание оставил автограф на чистом русском языке: «Фифы! Привет вам из Синих Липягов. Приезжайте к нам дразнить гусей. Сивкин».

Но подружки не воспользовались любезным приглашением Сивкина. Они по-прежнему стучатся в номера гостиниц, звонят по телефону, преследуют на тротуарах незнакомых людей. Лишь бы найти настоящего, стопроцентного иностранца, приехавшего из западных стран.

— Что же тут плохого? — изумляется Розита. — Теперь так много говорят о расширении культурных связей.

Но связи Розиты, Джерри и Мюрадель ни в коей мере нельзя назвать культурными. Какая же тут, извините, культура, когда подружки в конечном счете мечтают набиться попутчицами в ресторан или выпросить тряпку с иностранной этикеткой?

А чтобы добиться заветной цели, каждому знакомому нужно понравиться, угодить, в беседе поддакнуть, в суждении согласиться. Господину, скажем, не приглянулось московское метро. Он полагает, что дилижанс был более удобным, романтичным средством передвижения, подружки теперь тоже за дилижанс, тоже против метро.

У пустых, праздных девиц своих собственных убеждений в голове нет. Да и откуда им взяться, когда вся жизнь проходит за ресторанным столиком, когда модные туфли являются пределом мечтаний и целью жизни. Но нельзя же пережевывать отбивную молча. И девицы, как попугаи, повторяют все, что услышат от своих случайных знакомых.

В период своей футбольной горячки Римма безутешно огорчалась, что южным людям очень трудно играть в средних широтах. Потом она стала давать всем советы, как лучше выбивать ковры и натирать пол. Это было в дни ее увлечения лакеем, страдавшим диабетом. Лиха беда — начало. Теперь же устами Риммы, Вали, Гали и Розиты начали говорить заезжие богатые туристы, коммерсанты, католические попы…

Впрочем, далеко не все иностранцы желают иметь дело с Риммой, Галиной, Валентиной и Розитой. Те, кто приезжает к нам с открытой душой и честным сердцем, а таких подавляющее большинство, находят более правдивые, более объективные источники информации.

Как-то Римма настигла на улице туристов. Туристы в кино — и Римма следом, туристы на Ленинские горы — и она туда же. Туристы в ресторан — Римма сидит уже среди них за столом, вооружившись вилкой.

Туристы приехали к нам посмотреть наши заводы, шахты, школы. Эти люди у себя на родине слышали много хорошего о нашей Москве и теперь хотели все увидеть своими глазами. А Римма, не попав в тон, принялась доказывать, что в Москве смотреть-то вовсе не на что.

— Вот в Париже… — многозначительно начала она.

Тогда один из туристов незаметно положил во второе Риммы целую банку горчицы. Римма закашлялась, лицо ее покрылось багровыми пятнами.

— Не правда, ли, вкусно? Это почки по-парижски, — объяснил озорник, подмигивая товарищам.

— По-парижски? — Римме стало даже неловко за свое невежество. И хотя из ее глаз ручьем текли слезы, она, причмокивая, опустошила всю тарелку.

— Это бесподобно! — воскликнула она. — Вот ведь как остро могут готовить на Западе!

Туристы хохотали целых пятнадцать минут, после чего пожелали немедленно освободиться от общества Риммы.

Но приезжают к нам господа и менее разборчивые в знакомствах. В Париже и в Нью-Йорке есть ночные заведения, где богатые бездельники могут уподобляться павианам. А в нашей стране подобные увеселения отменены раз и навсегда много лет тому назад. В Москве господа скучают. Почему же немного не порезвиться в обществе легкомысленных девиц, а заодно и не послушать последние базарные сплетни?