Секреты Бабы-Яги (сборник)

Видя, что птичьим клювом вдыхать из трубки крайне неудобно, она сама продолжила окуривать принцессу, попутно высыпав остатки смеси в огонь, откуда сразу повалили клубы густого дыма, которым постепенно заволокло все вокруг.

Когда Яга поняла, что дурман достиг нужного эффекта – птица расслаблена и открыта для магических манипуляций, она открыла сосуд с готовым зельем и влила его в клюв Жар-Птице, сопровождая свои действия заветными словами и перекраивая чары, наложенные на Савитар.

Внезапно Жар-Птица, вытаращив глаза, разинула клюв в немом крике так широко, как только могла, и распахнула во всю красу свои огромные крылья, будто силясь взлететь, но так и не оторвалась от земли, а, напротив, рухнула на нее всем телом и испустила последний вздох. Ее охватило сияние, в тысячи раз более яркое, чем то, к какому уже привыкла Яга.

Свет ослепил, и, казалось, она и впрямь лишилась зрения, как того опасались некоторые любители досужих сплетен и слухов. Она зажмурилась, сердце в груди забилось сильнее от страха, что прокрался в него. Страх того, что Яга погубила невинную жизнь. Прошла целая вечность, прежде чем всеобъемлющий свет иссяк и ведьма вновь обрела способность видеть.

Когда она открыла глаза, перед ней стали проступать очертания пляжа, на котором они с Жар-Птицей проводили ритуал. Пламя догорало, а возле него лежала без сознания дева в золотистых одеждах, окруженная несколькими блистающими перьями.

Вместо эпилога

Яга снова смотрела на золотистое перо в своих руках, снова бережно положила его в ту же банку, где раньше лежало предыдущее такое же, и снова накрыла тряпкой, отчего в чулане сразу стало темнее. И пусть это не было собственноручно выщипнуто Жар-Птицей из своего оперения, а случайно сброшено перед смертью, но все же добровольно отдано Яге с бесконечной благодарностью Савитар и заверениями никогда не отказывать в помощи, если таковая потребуется.

Савитар получила то, что было украдено у нее два столетия назад, и тогда, на берегу, не знала, плакать ей или смеяться. Потому и плакала, и смеялась, и обнимала Ягу, и целовала ее, и не могла справиться со своими чувствами. Принцесса была растеряна и не представляла, что теперь ей делать, наверное, оттого, что не до конца верила в успех этой безумной задумки.

Яга в шутку предложила ей вырастить свое дерево с молодильными яблоками, чтобы больше не питаться за чужой счет, а Савитар восприняла это предложение всерьез и даже знала место, где она сможет это осуществить.

Так она снова вернулась во дворец Черномора, который все это время стоял нетронутый и никем не найденный, кроме разве что птиц, что летают высоко в небесах.

Дворец, достойный принцессы, теперь он принадлежал Савитар. Кое-где по белому камню, из которого он был сложен, пошли трещины, и сквозь них проросла трава, все было окутано паутиной, и везде лежал вековой слой пыли. Но в остальном ничего не изменилось. Даже его хозяин, точнее то, что от него осталось – череп да несколько костей, остальное растащили стервятники – и тот лежал в саду-клетке, где его оставила сбежавшая пленница.

Яга забрала останки Черномора себе – кости и прах сильного колдуна могли пригодиться в различных заклинаниях и потому пополнили ее волшебную коллекцию. Помогла Савитар восстановить дворец и привести его в прежний вид и даже призвала какого-то бесенка в помощники принцессе, чтобы та не скучала в одиночестве. Это было излишней щедростью с ее стороны, но ведьма решила, что по сравнению с тем, что уже сделано, это сущий пустяк, который она может себе позволить.

Дальше дело было за Савитар. Впереди у нее было несколько месяцев свободы, и она была вольна сама решать свою судьбу.

Когда они прощались, принцесса попросила Ягу еще об одном одолжении – сохранить в тайне то, что случилось с Жар-Птицей. В этом ведьма не могла ей отказать. Как ей на самом деле досталось перо, никто не узнает.

Да и кому ей рассказывать? Только Лешему, коту да ворону.

Цена могущества

Присказка, или что-то вроде того

В некотором царстве, в некотором государстве… а точнее дело было в небольшом деревянном городишке, коим правил мелкий князек с крайне выдающимся чувством собственной важности. Сделался он таковым в результате соседских междуусобиц, в которых на его стороне оказалось чуть больше силы и везения, чем у его противников.

Так вот в городке этом бирючи наконец-то объявили окончание траура по покойной княгине. Пятой, если говорить начистоту. Князь правил вот уже двадцать лет с момента своей победы в основанном на месте побоища городе (который вот-вот должен был стать великим, но пока никак не становился). И за это время успел похоронить пятерых жен.