Секреты Бабы-Яги (сборник)

С первой супругой, его ровесницей, румяной дородной женщиной, он прожил десять лет, но она, несмотря на заверения знахарей о ее безупречном здоровье и посулы родить как минимум троих крепких сыновей, так и не принесла ему наследника. И потому князь, посоветовавшись со старейшинами, вознеся молитвы и хвалу и принеся жертвы всем богам, которые могли косо на него посмотреть, решил взять себе вторую жену, более молодую и красивую, не отягощенную лишним весом.

На публике, как правило, князь появлялся с первой княгиней, вторую же не было видать из-за ее широкой спины. Что чувствовала при этом молодица, никто не ведал, но вскоре она заняла место первой жены, по причине внезапной трагической кончины оной. Поговаривали, будто ее отравили, но в основном о таком старались молчать. Тогда князь устроил первый всенародный траур по усопшей супруге и положил начало прискорбной традиции.

Полгода все носили грустные лица, словно маски, и самые темные и изношенные вещи, какие только нашлись в коробах да сундуках, старались лишний раз не шуметь, а уж о веселье и праздниках в это время вообще можно было позабыть. Даже ярмарки в городе не устраивали, а когда издалека или из соседних городов приезжали купцы, им выделяли место под стоянку за его деревянными стенами, чтобы шум и суета, сопровождающие торги, не тревожили скорбящих.

Но траур закончился, и через полгода на главной площади объявили радостную весть – княгиня понесла! Еще через полгода все смогли лицезреть ее выступающий под платьем округлый живот. А через месяц она умерла при родах. Ребенок, правду молвить, выжил, но оказался девочкой.

И снова на полгода город погрузился в уныние. И вновь, после окончания траура, по всем уголкам разлетелась новая весть – князь снова намерен жениться, и ищет себе достойную супругу. Достойной оказалась старшая дочка другого князя, породниться с которым виделось выгодным. И, не спрашивая на сей счет мнения своенравной невесты, которая, кстати сказать, засиделась в девицах, вожди заключили договор и сыграли развеселую свадебку.

Веселой она была для всех, кроме невесты. Та была чернее тучи и даже смотреть не хотела на жениха. Сплетничали, будто в первую брачную ночь она дралась, словно кошка, и наградила благоверного новыми шрамами. А самые смелые, когда князю и всему народу полагалось скорбеть уже и по ней, шушукались, что третья княгиня положила глаз на молодого дружинника, который частенько стоял в карауле, охраняя покои княжеской четы, и, к слову, был княжьим родственником, приходясь ему двоюродным племянником.

Как уж там было на самом деле, никто наверняка не скажет, но не устоял молодец перед чарами красавицы, а может, и вовсе не противился. Так или иначе, об их тайной связи стало известно князю, а кроме него и иным, кто не умел держать язык за зубами.

Дружинника того, с малых лет грезившего о военных походах с самим вождем и добытых в них богатых трофеях, да так и не осуществившего свою детскую мечту из-за коварной женщины (или несчастной любви – уже и не важно), взашей погнали за городские врата и приказали больше не показываться на глаза князю и дружине. И это еще было не самое суровое наказание – все-таки родство сыграло свою роль. Изменница же – не прошло и недели – перерезала себе горло невесть откуда взятым кинжалом.

И если бы не разгневанный отец покойной, объявивший войну своему зятю, следующие шесть месяцев прошли бы в скуке, тоске и печали. А они были наполнены страхом и тревогой – об ушедших на войну мужьях, отцах и сыновьях, а также о будущем, которое ждало сиротливо оставшихся дома горожан. К счастью, назад вернулись почти все.

Противник был побежден, его власть свергнута, и случилось то, чему давно пора было случиться – влияние вождя возросло. В качестве одного из главных трофеев он привез с собой вдову своего тестя, женщину в годах, на несколько лет старше самого князя. Младшую дочь успели скоропостижно выдать замуж вскоре после старшей, потому в захваченном городе ее не оказалось. И, поразмыслив, князь решил, что и матушка сойдет.

В конце концов, двух дочерей она уже родила и выглядит здоровой; уже не молода, хоть и пока еще привлекательна, но на нее уже вряд ли кто-то позарится, тем более во избежание повторения истории с ее дочерью. Да и вообще, что еще остается безутешной вдове, попавшей в плен к врагу, кроме как подчиниться ему, в желании сохранить жизнь? Хотя это был спорный момент, но норов дочка точно не от матери взяла. Так что, выждав оставшийся положенный срок, князь женился-таки в четвертый раз.