Секреты Достоевского. Чтение против течения

Первоначальный отказ Алексея от любви Полины отражает разрушение его личности и трату эротической энергии на приобретение денег – ради самих денег, а не ради того, что на них можно приобрести, поскольку она уже предлагала ему себя бесплатно. Это объяснение не исключает и психологического мотива: страха перед ее любовью. Наконец, бегство Алексея представляет собой отказ от «живой жизни», которую олицетворяет дар Полины; в этом смысле казино также означает смерть. Вспоминаются слова Человека из подполья: «Ведь мы до того дошли, что настоящую “живую жизнь” чуть не считаем за труд, почти что за службу…» [Достоевский 1972а: 178]. Выбор Алексея – это подмена реальности человеческого общения и любви обманчивой, солипсистской и поверхностной страстью.

«Скупой рыцарь» Пушкина, который вспоминался Достоевскому, когда он впервые задумал свой роман, содержит образец подобной сублимации эротического желания. Как и встреча Алексея с колесом рулетки, знаменитый монолог старого скупца у Пушкина насыщен сексуальной энергией (и напичкан убийственными метафорами):

Как молодой повеса ждет свиданьяС какой-нибудь развратницей лукавойИль дурой, им обманутой, так яВесь день минуты ждал, когда сойду

В подвал мой тайный, к верным сундукам…Я каждый раз, когда хочу сундукМой отпереть, впадаю в жар и трепет.Не страх (о нет! кого бояться мне?При мне мой меч: за злато отвечаетЧестной булат), но сердце мне теснитКакое-то неведомое чувство…

Нас уверяют медики: есть люди,В убийстве находящие приятность.Когда я ключ в замок влагаю, то жеЯ чувствую, что чувствовать должныОни, вонзая в жертву нож: приятноИ страшно вместе

[Пушкин 19956: 110–112].

Пушкин также строит свой текст на символике жизни и смерти. Старый рыцарь завершает свой монолог тем, что изъявляет желание вернуться из загробного мира, чтобы охранять свои сокровища от живых, – и мы чувствуем, что в любом случае его смерть мало что изменит в его и так безжизненном мире:

…о, если б из могилыПрийти я мог, сторожевою теньюСидеть на сундуке и от живыхСокровища мои хранить, как ныне!..

[Пушкин 19956: 113] (курсив мой. – К. А.).

Метод, с помощью которого Достоевский превратил найденное им в маленькой трагедии Пушкина в нечто соответствующее его собственной художественной системе, сложен, однако нельзя отрицать, что на его трактовку выбора Алексея в пользу рулетки оказал влияние мастерски выполненный Пушкиным в «Скупом рыцаре» анализ алчности и скупости.

Отвернувшись от любви и погрузившись в мир игры, Алексей отвергает то, что для Достоевского является исконно русскими ценностями: любовь, общинность и духовность. Его домом теперь становится отель – переходное пространство, максимально удаленное от русской почвы. Когда он входит в свой номер, где его дожидается Полина, и торжествующе бросает на стол свой выигрыш, за этим следует ночь неловкости, конфликта и лишенного любви (бездуховного) секса. Здесь очевидно противопоставление между ощущением Алексея, будто он должен купить любовь Полины, и ее попыткой подарить ее[56].

Французская любовь