Семь легенд мира. Книга первая

- Да, - охотно согласился Ларн. - Наши предки звали себя туннрами. Есть легенда - они приплыли с восхода и спасли из воды раненую птицу. А потом птицы выручили их, когда скалы разбили лодку. Так было положено начало дружбе, а чуть позже - дана клятва беречь Огненных во веки веков. Мы уже давно единое целое, ведь они дарят нам особые способности, с ними мы обрели счастье полета и полную свободу. А еще имеем в жизни цель, мы - хранители.

- Приятно сознавать, что этот берег оказался для вас домом, - улыбнулась Деяна. - Слушайте историю про Черного человека, раз уж попросили. Но - предупреждаю - это довольно нелепая легенда.

- Давно это было, - скривился Тоэль. - Молод был, глуп, людей не знал... Я тогда не жил в долинах. Так, мимо летал, увидел огни... Стыдно вспомнить, сколько суеверий я наплодил на севере за пару часов присутствия! Мельники с демонами - родня, пожевав на ночь конятника можно подчинить беса, а пять костров его надежно вызывают. За одну старую золотую монету демон покупает душу у красивых девиц, исполняя их заветное желание... Ужас!

Третья легенда о демоне. Черный человек.

- Давно это было, - охотно кивнула Деяна, принимая предложенное начало легенды. - Тому две, а может, три сотни лет. Далеко на севере земель бороев, у истока могучей реки, которую по ниточке собирают в единый поток ручьи моховых болот, возле малой речушки, звонкой и говорливой. Жил там бедный мельник, всего-то и достатка у него было - стертые жернова и слепой старый мерин, с трудом способный тянуть хомут. Впрочем, и сам он был стар и слеп, этот мельник. И мечты его были - слепые и мрачные. Сухие ручки щупали камешки, катали на ладонях и растрескавшиеся губы твердили: станьте золотом, сделайте меня князем! И был у мельника сын, слабый и болезненный мальчик, которого отец звал своим наказанием.

У мельника, правда, было и настоящее сокровище - дочь, светловолосая красавица с синими глазами холоднее и ярче северного неба. Она умела улыбаться, обещая добро и тепло, но стоило отвернуться, и во взоре мелькали те же камешки, горящие отблеском золота. Была она колдунья. Говорят, привораживала мужиков, согласных терпеть отвратный помол, лишь бы еще раз глянуть в синь её взора. А еще говорят, ходила она ночами в лес и жгла там в безлюдном глухом урочище костры большим кругом, призывая могучих демонов ночи к себе в услужение. Только демоны не шли, смеялись дикими ночными голосами леса над её глупым усердием. Пока однажды девица не выведала тайну черного корня у умирающей старухи.

И вот жуткой осенней ночью, когда новая луна была тоньше волоса, так слаба, что ничуть не могла развеять мрак ночи, натерев настоем корня тело, и прожевав стебли, молодая мельничиха снова разложила огни и позвала. Демон пришел в образе Черного человека. Одежда его не отражала света, лишь впитывала его, сама же была - мраком. Лицо его не отражало никаких чувств и холодны были темные глаза. Так холодны, что устрашилась девица и пала ниц, умоляя не губить её душу. Демон спросил бесцветным голосом, тихим и сухим, как шелест осенней опавшей листвы: 'в чем твоя беда'? И, уверовав в свою власть, девица поднялась и потребовала денег. Золота, способного сделать её княгиней. Демон сказал: будет, как просишь, лишь принеси мне хоть немного того, что желаешь получить.

Девица прибежала домой на утренней зоре, разбудила отца и все ему рассказала. Старик довольно кивнул. Он уверенно сказал - демон глуп, его легко обмануть. Как мужики с зерном, он пленился твоей красотой. Дай ему монету, одна есть у нас, лежит под старым пустым сундуком, зарыта на черный день.

Рассмеялась мельничиха: не день, а ночь черна! И правда: в полночь демон ждал на прежнем месте. Он внимательно рассмотрел монету, вернул. А еще молвил - будет тебе полный сундук таких, возвращайся домой спокойно, конец бедам. И не обманул.

Месяц спустя женщина переехала в город и наняла слуг, оделась в дорогое и новое. Она давала приемы и блистала в золоте и камнях. Ей признавались в любви знатные господа, и один из них, богатый владетель земель, получил согласие синеокой на брак, оплаченное немалым числом монет приданного. Они стоили друг друга, и золото стало копиться в сундуках, а спины мужиков согнулись от нужды и непосильного бремени податей.