Семь мужей Эвелин Хьюго

– На южном побережье Испании. Небольшой городок. Я уже переговорила с Робертом, и он позвонил своим друзьям в Малаге, до которой из Алдиса рукой подать. Он постарается разузнать, есть ли там какие-нибудь англоязычные школы. Вообще-то, это рыбацкий поселок. Не думаю, что кому-то будет до нас какое-то дело.

– Тихое место? – спросила я.

– Вроде бы. Коннор пришлось бы сильно постараться, чтобы найти приключение на свою голову.

– Да, уж это у нее получается, – заметила я.

– Но там с ней будешь ты. Да и мы с Робертом будем рядом. Мы позаботимся о том, чтобы у нее все было о’кей, чтобы ей было с кем поговорить, поддержим. Проследим, чтобы она обзавелась правильными друзьями.

Я знала, что переезд в Испанию будет означать для меня потерю Луизы. Она и так уже перебралась с нами из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк и вряд ли согласилась бы снова менять привычный образ жизни, но я знала и то, что она заботилась о нашей семье на протяжении десятилетий и уже порядком устала. Мне почему-то казалось, что наш отъезд из Соединенных Штатов станет для нее удобным предлогом, чтобы изменить свою жизнь. Я вполне могла позаботиться о том, чтобы она ни в чем не нуждалась. И мне самой пришла пора более активно заняться домашним хозяйством: готовить обед, мыть туалет и в любое время суток быть рядом с дочерью.

– Какие-нибудь твои фильмы популярны сейчас в Испании? – спросила я.

– Из более-менее свежих – ничего, – ответила Селия. – А твои?

– Только «Душа общества». – Так что – нет.

– Ты действительно думаешь, что сможешь с этим справиться?

– Нет, – ответила я даже до того, как узнала, что Селия имеет в виду. – А ты о чем?

– О том, что в Испании тебя ждет весьма тусклая жизнь.

Я рассмеялась.

– О боже! Это единственное, к чему я точно готова.

* * *

Окончательно определившись с планами, узнав, в какую школу будет ходить Коннор, какие дома мы купим и как будем жить, я вошла в комнату дочери и села на ее кровать.

Коннор – с зачесанными наверх волосами, в футболке с принтом «Дюран Дюран» и выцветших джинсах – все еще отбывала наказание за постельную шалость втроем и в отсутствие других вариантов слушала меня с кислым лицом.

Я сказала ей, что ухожу из кино, что сниматься больше не буду и что мы переезжаем в Испанию. Я сказала, что нам всем будет гораздо лучше, если мы поживем в окружении хороших людей, вдали от славы и кинокамер.

А потом, очень осторожно, очень мягко, я добавила, что люблю Селию. Сказала, что выйду замуж за Роберта и – кратко, но четко – объяснила зачем. Я говорила с ней не как с ребенком, а как со взрослой. И в конечном итоге выложила ей всю правду. Мою правду.

Я не стала рассказывать ей о Гарри, о том, как долго я с Селией или еще о чем-то таком, чего ей знать не следовало. Все это могло подождать.

Но то, что она заслуживала узнать и понять, я ей рассказала.

Закончила я такими словами:

– Я готова выслушать все, что тебе хотелось бы мне сказать, готова ответить на любой твой вопрос. Давай обсудим.

Но она лишь пожала плечами.

– Да мне все равно, мам, – сказала она, сидя на кровати спиной к стене. – Честное слово. Ты можешь любить кого тебе вздумается. И выходить замуж за кого угодно. Ты можешь перевезти меня в любое место на Земле и отправить в любую школу по твоему собственному выбору. Мне наплевать, понимаешь? Просто наплевать. Я хочу лишь одного: чтобы меня оставили в покое. Поэтому… просто выйди из комнаты. Пожалуйста. Выйди и делай потом, что захочешь, – мне все равно.

Я посмотрела на нее, заглянула ей прямо в глаза – и ощутила боль от ее боли. Блондинка, с вытянутым лицом, она больше походила на меня, чем на Гарри. Вообще-то, сходство со мной, наверное, добавило бы ей привлекательности, но по справедливости ей следовало пойти в Гарри.

– Хорошо, – сказала я. – Пока что оставлю тебя в покое.

Я встала и вышла. Дала ей время побыть одной.

Я упаковала вещи. Наняла грузчиков. Условилась обо всем с Селией и Робертом.

За два дня до нашего отъезда из Нью-Йорка я вошла в спальню дочери и сказала:

– В Алдисе ты будешь совершенно свободна в своих поступках. Сможешь сама выбрать себе комнату. Я позабочусь о том, чтобы ты смогла вернуться сюда и навестить кого-нибудь из своих друзей. Я сделаю все, что смогу, чтобы облегчить тебе жизнь. Но у меня есть два условия.

– Какие? – спросила она. Голос ее звучал безучастно, но она все же смотрела на меня и говорила со мной.

– Я хочу, чтобы по вечерам мы ужинали вместе.

– Мам…

– Я даю тебе полную свободу действий. Готова во всем тебе довериться. Но, повторяю, у меня есть два условия. Первое из них – совместный ужин по вечерам.

– Но…

– Это не обсуждается. Тебе и так до поступления в колледж осталось всего три года. Уж раз в день ты сможешь заставить себя поесть в моем обществе.

Она отвернулась.

– Ладно. А второе?

– Визиты к психологу. Хотя бы на первых порах. Тебе слишком многое довелось пережить. Всем нам. Тебе нужно начинать говорить хоть с кем-то.