Семь мужей Эвелин Хьюго

– И чтобы меня увидели в городе с одинокой девушкой Селией Сент-Джеймс? – сказала я. – Прекрасный пример того, что мне не следует делать.

Перед глазами у меня побежали строчки из дурацкой статьи. От нее не услышишь доброго слова в адрес прислуги.

– Чертова крыса, – пробормотала я и хлопнула кулаком по подлокотнику.

– Ты о чем? – спросил Гарри.

– Об этой твари, моей служанке.

– Думаешь, твоя служанка разболтала это все «Sub Rosa»?

– Уверена, что она.

– Ладно, она уволена, – кивнул Гарри. – Скажу Бетси, чтобы занялась этим прямо сейчас. Когда придешь домой, ее уже не будет.

Я подумала, какие еще у меня есть варианты.

Меньше всего мне было нужно, чтобы Америка перестала смотреть мои фильмы из-за того, что я не желаю родить Дону ребенка. Я знала, конечно, что большинство кинозрителей ничего такого не скажут. Они могут даже не понять, что думают так. Но они прочитают что-то похожее, и в следующий раз, когда будет выходить мой фильм, начнут думать, что им всегда что-то во мне не нравилось, только они не понимали, что именно.

Людям трудно проникнуться симпатией и сочувствием к женщине, у которой на первом месте она сама. Они также не уважают мужчину, если он не может держать в узде жену. Так что и Дон в этой ситуации выглядел не лучшим образом.

– Мне нужно поговорить с Доном. – Я поднялась. – Гарри, можешь попросить доктора Лопани позвонить вечером мне домой? Где-нибудь около шести?

– Зачем?

– Пусть он позвонит мне, а когда трубку снимет Пола, скажет, что у него для меня очень важные новости. Ему нужно ее заинтриговать, создать впечатление, что он обеспокоен.

– О’кей.

Селия посмотрела на меня.

– Что ты задумала?

– Когда я подойду к телефону, он должен сказать примерно так… – Я взяла листок и начала писать.

Гарри прочитал первым, потом передал листок Селии. Она взглянула на меня.

В дверь постучали, и в кабинет, не дожидаясь ответа, вошел Дон.

– Я везде тебя ищу. – Ни злости, ни любви его голос не выдал. Но я знала Дона – безразличие не в его натуре. Отсутствие тепла всегда означало холодок. – Полагаю, ты прочла эту чушь? – Он держал в руке журнал.

– У меня есть план, – сказала я.

– Это хорошо, что у тебя, черт возьми, есть план. Самое время. Я не собираюсь ходить по городу, как какой-нибудь подкаблучник. Кэмерон, что вообще происходит?

– Я с этим разбираюсь, Дон.

– Хорошо.

– А пока, думаю, тебе стоит услышать план Эвелин. По-моему, важно, чтобы ты был в курсе, прежде чем она сделает ход.

Дон сел напротив Селии и кивнул ей.

– Привет.

– Привет.

– При всем уважении, мне кажется, это дело касается нас троих.

– Конечно. – Селия начала подниматься.

– Нет. – Я протянула руку, остановив ее. – Останься.

Дон посмотрел на меня.

– Она – мой друг.

Он закатил глаза и пожал плечами.

– Так какой у тебя план, Эвелин?

– Я притворюсь, будто у меня выкидыш.

– Но зачем?

– Публика возненавидит меня и, возможно, перестанет тебя уважать, если решит, что я не желаю родить тебе ребенка, – сказала я, хотя на самом деле именно так оно и было. Как в ситуации со слоном в комнате.

– Но та же публика проникнется к вам обоим жалостью, если узнает, что у нее просто ничего не получается, – пояснила Селия.

– Жалостью? О чем ты говоришь? О какой еще жалости? Я не хочу, чтобы меня жалели. В жалости нет силы. Жалостливый фильм невозможно продать.

– Все ты, черт возьми, можешь.

* * *

Телефон зазвонил в десять минут седьмого. Пола ответила и сразу же поспешила в спальню – сообщить мне, что звонит доктор.

Я взяла трубку. Рядом уже стоял Дон.

Доктор зачитал то, что я для него написала.

Я громко, как только могла, разрыдалась – на тот случай, если Пола в кои-то веки предпочла не подслушивать, а заняться своим делом.

Через полчаса Дон спустился вниз и сказал Поле, что мы вынуждены ее отпустить. Добрых слов у него не нашлось, так что уходила она не в лучшем настроении.

Потому что ты, возможно, побежишь в какой-нибудь таблоид рассказать о выкидыше у твоей хозяйки. Но ты несомненно побежишь в таблоид рассказать о выкидыше у твоих хозяев, которые только что оставили тебя без работы.