Семь мужей Эвелин Хьюго

Приложила. Крепко. Я знаю, как это бывает, когда люди предполагают о тебе что-то, выписывают для тебя ярлычок, основываясь на том, каким они тебя видят. Всю жизнь я пыталась объяснить людям, что, хотя с виду я черная, на самом деле я двурасовая. Всю жизнь я знала, как важно, чтобы люди сами говорили вам, кто они, вместо того чтобы клеить на них ярлыки.

И вот тут я взяла и сделала с Эвелин то, что многие делали со мной. Ее любовный роман с женщиной стал для меня сигналом того, что она лесбиянка, и я не стала ждать, пока она назовет себя бисексуальной.

Разве не в этом весь смысл? Вот почему она хочет, чтобы ее поняли с полной ясностью. Вот откуда такой осторожный и тщательный выбор слов. Она хочет, чтобы ее видели именно такой, какая она есть на самом деле, со всеми нюансами и оттенками серого. Того же в отношении себя хочу и я.

И вот такой прокол. Облажалась. Можно было бы сделать вид, что ничего особенного не случилось, и пойти дальше или притвориться, что это пустяк, мелочь. Но я знала, что в данном случае более сильный ход – извиниться.

– Прошу прощения, – сказала я. – Вы абсолютно правы. Мне следовало спросить, как вы себя идентифицируете, а не предполагать, что я знаю. Позвольте повторить попытку. Готовы ли вы показать себя на страницах этой книги бисексуальной женщиной?

– Да, – кивнула Эвелин. – Да, готова. – Она удовлетворена моим извинением, хотя отзвуки негодования еще слышны. Но мы вернулись к делу.

– Как вы пришли к такому выводу? Что любите ее? В конце концов, вы могли узнать, что она интересуется женщинами, но могли и не понять, что сами интересуетесь ею.

– Помогло то, что мой муж в это самое время изменял мне наверху. Во мне взыграла ревность. Во-первых, я узнала, что Селия, оказывается, гей, а это означало, что у нее есть или были другие женщины и что ее жизнь не сводилась ко мне одной. Во-вторых, меня взбесило, что муж развлекается наверху с женщиной, поскольку такое его поведение угрожало моему образу жизни. Я жила в таком мире, где, как мне казалось, установившаяся близость с Селией совмещалась с установившейся отстраненностью от Дона, причем и одну, и другого такое положение вполне устраивало, и ни ей, ни ему никто больше был не нужен. И вот теперь этот странный пузырь взял и лопнул.

– Могу представить, как нелегко было прийти к выводу, что вы влюблены в женщину.

– Конечно, нелегко! Может быть, если бы я всю жизнь сопротивлялась влечению к женщинам, то выработала бы какой-то шаблон. Но ничего такого я не знала. Меня учили тому, что женщине должны нравиться мужчины, и я – пусть и на какое-то время – нашла любовь и вожделение. Тот факт, что мне всегда хотелось быть рядом с Селией, что я ставила ее счастье выше своего, что постоянно вспоминала тот момент, когда она стояла передо мной без рубашки – один плюс один равно я влюблена в женщину. Но в то время я такого уравнения не знала. А если не знаешь, что есть формула, то как найти ответ?

Эвелин помолчала, потом продолжила.

– Я думала, что наконец-то подружилась с женщиной. Думала, что мой собственный брак идет на дно из-за кретина-мужа. Оказалось, что я права по обоим пунктам. Вот только это была не вся правда.

– И что вы сделали?

– На вечеринке?

– Да, кого вы нашли раньше?

– Так получилось, что один из них пришел ко мне.

20

Руби ушла, оставив меня возле сушилки с пустым бокалом в руке.

Я понимала, что должна вернуться на вечеринку, но думала другое: уходи отсюда. Меня как будто сковало; я не могла даже повернуть ручку двери. А потом дверь открылась сама, и на фоне шума, света и веселья возникла Селия.

– Эвелин, что ты здесь делаешь?

– Как ты меня нашла?

– Наткнулась на Руби, и она сказала, что ты пьешь в прачечной. Я думала, это какой-то эвфемизм.

– Нет, не эвфемизм.

Шокированная признанием Селия уставилась на меня.

– Вижу.

– Ты спишь с другими женщинами? – спросила я.

Она закрыла за собой дверь.

– Ты о чем говоришь?

– Руби сказала, что ты лесбиянка.

Селия оглянулась.

– Кого интересует, что говорит Руби?

– Так спишь?

– Ты теперь перестанешь со мной дружить? В этом все дело?

– Нет. – Я покачала головой. – Конечно нет. Я… никогда…

– Тогда в чем дело?

– Я просто хочу знать.

– Зачем?

– Ты не думаешь, что у меня есть на это право?

– Ну, это как посмотреть.

– Так спишь?

Селия взялась за дверную ручку, но я инстинктивно наклонилась и схватила ее за запястье.

– Что ты делаешь?

Я держала ее за руку, и мне нравилось чувствовать под пальцами ее кожу. Мне нравился аромат ее парфюма, уже распространившийся по прачечной. Я наклонилась и поцеловала ее.

Я не знала, что делаю. В том смысле, что я не в полной мере контролировала свои движения и не вполне понимала, как это делается физически. Целуют ли женщин так же, как и мужчин, или как-то по-другому? И еще я не представляла эмоциональный масштаб моих действий, их реальное значение и возможный риск.

Одна знаменитая женщина целовала другую знаменитую женщину в доме директора крупнейшей голливудской студии, в окружении продюсеров, звезд и, возможно, доброй дюжины тех, кто крысятничал на журнал «Sub Rosa».