Семь мужей Эвелин Хьюго

Когда мы съехали с магистрали Сан-Диего, я задала Гарри вопрос, который не давал мне покоя вот уже несколько дней.

– Как думаешь, я шлюха?

Гарри свернул на обочину и повернулся ко мне.

– Я думаю, ты замечательная. И невероятно сильная. И мне кажется, что некоторые невежественные люди бросаются этим словом, когда им больше нечего сказать.

Я выслушала его, затем повернулась и выглянула в окно.

– Правила устанавливают мужчины, – добавил Гарри, – но то, на что они смотрят пренебрежительно и свысока, может обернуться величайшей угрозой. Ты только представь, что было бы, если бы все женщины на планете требовали что-то в обмен на возможность попользоваться их телом. Да вы бы тогда тут всем руководили. Вооруженный народ. Противостоять вам могли бы только такие мужчины, как я. А это как раз то, чего эти мудаки хотят в последнюю очередь – чтобы миром правили такие, как ты и я.

Я рассмеялась, хотя глаза еще не высохли от слез.

– Так я шлюха или нет?

– А кто знает? – пожал плечами Гарри. – Все мы так или иначе шлюхи. По крайней мере в Голливуде. Смотри, ну не зря же она Селия Сент-Джеймс. Она годами играет одну и ту же роль хорошей девочки. Мы, остальные, не такие чистенькие. Но ты мне нравишься такой, какая ты есть. Мне нравится твоя дерзость, задиристость, агрессивность. Мне нравится Эвелин Хьюго, которая видит мир таким, какой он есть, и не боится противостоять ему, бороться за то, чего она хочет. Так что вешай на себя любой ярлык, но только не меняйся. Вот это будет настоящей трагедией.

Когда мы приехали ко мне домой, Гарри уложил меня в постель, а сам спустился на кухню и приготовил ужин.

Той ночью он спал рядом со мной, а когда я проснулась утром, он раздвигал шторы, приговаривая:

– Проснись и пой!

После того случая я не разговаривала с Селией пять лет. Она не звонила мне. Не писала. А я не могла пересилить себя, чтобы сделать первый шаг навстречу.

О том, что происходило в ее жизни, я узнавала только из газет или из городских сплетен. Но в то первое утро, когда солнце осветило мое лицо, я, хотя и уставшая после поездки в Мексику, чувствовала себя хорошо.

Потому что со мной был Гарри. Впервые за очень долгое время я как будто обрела семью.

Ты никогда не узнаешь, как быстро бежал, как усердно трудился и как сильно устал, пока не найдется человек, который встанет у тебя за спиной и скажет:

– Все в порядке, можешь падать. Я поймаю.

И вот я упала.

А Гарри меня поймал.

30

– То есть вы вообще не контактировали с Селией? – удивленно спрашиваю я.

Эвелин качает головой. Потом встает, подходит к окну и приоткрывает его. В комнату врывается легкий, приятный ветерок. Она возвращается на место и смотрит на меня, давая понять, что готова продолжить. Но я слишком озадачена ее признанием.

– К тому времени вы уже долго были вместе?

– Три года. Или около того.

– И она просто ушла? Не сказав ни слова?

Эвелин кивает.

– Вы пытались ей дозвониться?

Она снова качает головой.

– Просто… Тогда я еще не понимала, что за то, чего ты хочешь, нужно бороться изо всех сил. Думала, что если я ей не нужна и если она не понимает, почему я поступила именно так, как поступила, то и она мне больше не нужна.

– И вы спокойно это перенесли?

– Нет, я была абсолютно несчастна. Я не могла забыть ее долгие годы. Ну, то есть да, конечно, я находила силы веселиться и хорошо проводить время с другими. Но я не видела Селию. Чтобы ты понимала, я перечитывала номера «Sub Rosa» только потому, что они публиковали фотографии Селии. Я рассматривала их, анализировала, пыталась понять, кто они, все эти люди на фото с ней, кем они ей приходятся, как она с ними познакомилась. Теперь я знаю, что ее сердце тоже было разбито, как и мое. Я знала, что в глубине души она тоже ждет моего звонка, ждет, что я извинюсь перед ней. Но тогда я предпочла переболеть этим в одиночестве.

– Вы жалеете, что так и не позвонили ей? – спрашиваю я. – Что упустили так много времени?

Эвелин смотрит на меня как на дурочку.

– Ее уже нет. Любовь моей жизни ушла, и я не могу взять трубку, позвонить ей, повиниться и вернуть. Она ушла навсегда. И да, Моник, мне жаль. Я жалею о каждой секунде, проведенной не с ней. Я жалею о каждой мелочи, которая могла причинить ей хоть толику боли. Да, я должна была побежать вслед за ней в тот день, когда она ушла от меня. Мне нужно было умолять ее остаться. Нужно было купить букет роз и крикнуть во всеуслышание с вершины того холма, на котором написано «Голливуд»: «Я люблю Селию Сент-Джеймс!» И пусть бы меня растерзали после этого. Да, вот так я должна была поступить. А теперь ее нет, но есть куча денег, которые мне не потратить за всю жизнь, и мое имя навеки вписано в историю Голливуда. Но это все пустота, и я корю себя за каждую секунду, когда не заявляла о нашей любви. Вот только позволить себе такое может лишь богатый и знаменитый. Только тогда ты можешь говорить, что твои богатства не имеют никакой ценности. Я думала, что у меня еще есть время, что я все успею, всего достигну, всего, чего я так хотела. Что надо только разыграть правильно карты, и ты получишь все.

– Вы думали, она вернется.