Семь сестер. Атлас. История Па Солта

– Ты помнишь, что мой сын Луи работает на заводе «Пежо»? По счастливому стечению обстоятельств, завтра утром он отправляет новый автомобиль клиенту из Люксембурга. Он перевезет вас через границу, а оттуда вы спокойно доберетесь до Лейпцига на поездах. Что касается документов, Бо, то ты позаимствуешь некоторые бумаги Марселя, а ты, Элле, воспользуешься бумагами Надин. Поскольку вы очень молоды, я не предвижу каких-либо осложнений при досмотре. После прибытия в Германию вам нужно будет отослать документы обратно.

Такая доброта была поистине неоценимой.

– Вам известно, где мы будем жить, Эвелин?

– Мне сообщили, что у вас будет жилье в квартале Йоханнисгассе, устроенное через мсье Розенблюма. Там же остановилась и его дочь Карин. У меня нет особых подробностей, все было организовано за один день, но, по всей видимости, это хорошее место.

Я мысленно перебрал оставшиеся практические вопросы.

– Как насчет денег?

– Мои дорогие, вы получили премию Блюменталя. Могу вас заверить, что материальная компенсация будет более чем достаточной для вашего содержания в течение трех лет обучения. Учеба будет оплачена, банковские счета открыты… Фонд Блюменталя обо всем позаботится. А пока что вот немного денег на еду и железнодорожные билеты. – Эвелин вручила мне коричневый конверт. – Внутри вы найдете адрес вашего жилья.

Я заглянул в ласковые глаза Эвелин.

– Эвелин, я никогда не смогу… – Мой голос сорвался. Я понял, что, возможно, мы видимся в последний раз, и у меня защемило сердце. Она молча привлекла меня к себе, и я уткнулся лицом в ее пальто.

– Спасибо, что был моим маленьким спутником, Бо. Помни: несмотря ни на что, хороших людей на свете больше, чем плохих. Я очень люблю тебя. – Она отстранилась и сунула руку в карман. – У меня есть телеграмма для тебя от мсье Ландовски.

Я взял телеграмму и положил ее в свой карман, изо всех сил стараясь не расплакаться. Эвелин с видимым усилием овладела собой.

– Элле, мне жаль, что твой отъезд из Парижа происходит в такой драматической обстановке. – Она обняла Элле. – Присматривай за ним, ладно?

– Конечно, – ответила Элле.

– Вот и хорошо. Итак, Луи приедет сюда ровно в шесть утра. У вас есть письма?

– Да. – Я шмыгнул носом и передал Эвелин послание для мсье Ивана, а Элле – письмо для мадам Ганьон.

– Не сомневайтесь, я доставлю их по назначению. Надеюсь, когда все уляжется, мы еще встретимся. Я постараюсь писать вам в Лейпциг, но это зависит от того, как тщательно жандармерия намерена расследовать события вчерашней ночи. До встречи, дорогие мои, и хорошей вам поездки. – На этот раз голос Эвелин задрожал, и она поспешно вышла из квартиры.

– А знаешь, за все это время я обменялся лишь несколькими словами с мадам Эвелин, – сказал Бройли. – Тебе повезло, что она взяла тебя под свою опеку.

– Знаю, – ответил я.

Последовала бессонная ночь, а когда на часах было шесть утра, мы услышали рокот автомобильного мотора под окном. Полусонный Бройли помог загрузить наши инструменты в блестящий новенький автомобиль «Пежо».

– Доброе утро, Бо! – Мой старый знакомый Луи широко улыбнулся, и мне стало легче на душе. – Приятно иметь такую прекрасную компанию в долгой поездке.

Перед тем как отойти в сторону, Бройли положил руку мне на плечо.

– Бел знала, что тебя стоило спасти. Пожалуйста, не забывай о ней, а я буду мысленно с тобой.

Я пожал ему руку и забрался в автомобиль. Вскоре мы выехали из Парижа и помчались навстречу будущему. Когда я попытался устроиться поудобнее и немного вздремнуть, что-то острое врезалось мне в бедро. Я вспомнил о телеграмме от мсье Ландовски, которую забыл распечатать утром.

«Если ты не изменишь направление пути, то можешь оказаться там, откуда ты вышел». – Лао-цзы.

Bonne chance, мой мальчик.

20

Германия, Лейпциг

1936 год

Надеюсь, я достаточно подробно описал обстоятельства, которые привели к нашему бегству из Парижа. Путешествие в Лейпциг прошло без осложнений, а Эвелин и мсье Ландовски были верны своему слову. Фонд Блюменталя оплачивает наше жилье и учебу, а также выделяет регулярное пособие на личные нужды. Увы, после отъезда из Парижа я не имел прямых контактов с моими дорогими друзьями. Тем не менее вечером после моего первого сольного выступления в Лейпцигской консерватории в мою раздевалку доставили большой букет роз с открыткой «Привет из Рима».

Наша новая жизнь в Германии оказалась неоднозначной. Мы с Элле живем в отдельных квартирах в Йоханнисгассе с кофейней на полпути, которая за прошедший год стала нашим любимым местом. В отличие от меня, у Элле есть соседка по комнате, здесь это является общепринятым для молодых женщин. То ли случайно, то ли преднамеренно, но это та самая Карин Розенблюм, они с Элле стали близкими подругами. Мисс Розенблюм – полная противоположность Элле во всех отношениях, поэтому удивительно, что они так хорошо ладят между собой.