Семь смертных грехов. Роман-хроника. Расплата. Книга четвертая

С Ириной все было иначе. О близости, об интрижке он и помыслить не мог. Казалось, вернулась к нему возможность думать о женщине возвышенно и чисто, просто восхищаться ею, наслаждаться ее обществом, радоваться от того, что она рядом, что так ласково смотрят на него ее серые глаза и что ветер треплет у самой ее щеки выпавшую из прически рыжеватую прядь волос.

Первые же встречи ответили на мучительный вопрос — свободна ли она, не вышла ли снова после смерти мужа замуж. Да, она незамужем, живет с двумя дочками — близнецами. Ирина не казалась несчастной, она была хорошо одета, в сумочке у нее всегда было достаточно денег... Откуда, почему?

Андрей боялся быть назойливым, вопросов не задавал, он мог лишь сам рассказывать ей о себе и то, что казнится своей виной перед нею.

Но видно, и ей он был интересен. Короткие поначалу встречи с каждым разом становились все продолжительней.

Теперь рабочий день казался Андрею пыткой: до встречи с Ириной были целые сутки! К концу смены плохое настроение начинало меняться. И домой Андрей не шел, а бежал, чтобы сразу ринуться к телефону и договориться; когда, где встретятся они завтра. Жила она в маленьком отеле «Парадиз», куда не раз приходилось Андрею подвозить клиентов. Отель не роскошный, правда, рангом повыше их «Наполеона», но тоже весьма скромный. Дочки Ирины уходили на занятия в лицей, и сразу после этого она была свободна. Это были часы счастья. К себе в отель Ирина Андрея не приглашала. Держала себя с ним очень спокойно, внимательно слушала, но установила такой дружеский, доверительный тон, что и помыслить Андрей не мог об объятии или поцелуе.

Но как он мечтал об этом: женщина волновала его, с каждым днем становилась желанней, а он робел, как прыщавый юнкер, самое большее, на что решался — поцеловать руку!..

День за днем все доверительней становилась Ирина. И теперь уж не она, а он ее слушал долгими часами. Какое-нибудь кафе становилось их пристанищем. Кофе, бутылка минеральной воды — неизменный заказ, который делала Ирина, говорил, конечно, о том, что она щадила его кошелек. Андрей сердился, доказывал, что вполне способен угостить ее обедом, ужином, ему вполне по средствам и бутылка божоле, и две порции буйабеза.

— Ах, как все это неважно, — отмахивалась Ирина. — Я мало ем, Андрей Николаевич, я люблю разговаривать. Разве вам надоело слушать?

О, нет! Ему не надоело. Ему хотелось знать о ней все, до мельчайших подробностей. И он, доказав свое право на откровенность Ирины, потому что был сдержан я не назойлив, узнал ее «одиссею». Она рассказала о себе так интересно, откровенно и красочно, что Андрею иногда казалось, будто он был рядом с ней все годы ее скитаний.

С будущим мужем своим Павлом Кульчицким она познакомилась случайно. Никто не представлял их друг другу. Они не ждали благословения. И счастливы были недолго — менее полугода. Павел был военным врачом, хирургом, про которого все говорили, что он восходящая звезда. С началом Великой войны он оказался в действующей армии. Павел был весьма далек от политики. Он просто выполнял свой долг офицера. Приезжал домой он только после ранения. Как раз тогда родилась у Ирины двойня — Маша и Катя. Муж был счастлив — он мечтал о дочери, а тут сразу две. Едва поправившись, Павел уехал на юг, нашел свою санитарную часть в составе Добровольческой армии. Его родители, избежавшие в Петербурге ЧК и ареста, перебрались в Екатеринодар. Следом и Ирина с детьми. Это были недели надежд и радужных планов. Армия шла на Москву. Казалось, еще немного, и все смогут возвратиться домой. А закончится война, вернется старая жизнь. Снова будут они вместе, и ее прекрасная свекровь Мария Федоровна опять сядет во главе их круглого стола в Петербурге — спокойная, величавая, такая мягкая и добрая, что Ирина сразу полюбила ее как родную мать. Настроение было праздничное, радостное. В Екатеринодаре играла музыка, в садах танцевали, поздравляли друг друга незнакомые люди. Но все надежды рухнули.

Вскоре белые легионы были разбиты, рассеяны, отброшены от Москвы. Они неудержимой лавиной катились к югу — оборванные, грязные, пропыленные. Армия возвращалась в Екатерннодар битая, раздавленная. За санитарными фурами тащились раненые. Ирина встречала Павла, ждала его на шоссе. Он проехал мимо верхом, сразу не узнав ее. Они и сутки не пробыли вместе. Никто не знал, куда попадет его часть. Павел просил ее остаться в Крыму с родителями, не рисковать жизнью дочек. А она твердила одно: поеду с детьми за тобой следом, найду тебя в Новороссийске. И если, не дай бог, придет беда, мы встретим ее вместе. Будь что будет: от судьбы не уйдешь...