Семь свитков из Рас Альхага, или Энциклопедия заговоров

В восполнение всех радостей жизни здесь было попросту тепло и сухо. Мне казалось, что подземный жар поднимается снизу, проникая через мои ступни.

-Каково, мой доблестный Тезей?- раздался вкрадчивый голос грека за нашими плечами.- Ты был здесь последний раз восемь лет назад. Я заставил расцвести эти голые камни. Разве я не демиург?

В то мгновение я вдруг подумал о полных искусительной отравы садах Старца Горы и о плодах, что приносили те роскошные сады, о кровавых жертвах, зревших на их райских ветвях. Какая-то грозная тяжесть, подобная подземным драконам, зашевелилась в глубинах моей запретной памяти, и взгляды веселых дев показались мне полными смертельной отравы. Рыцарь Эд разом развеял налетевшие на меня страхи своим недоуменным вопросом, который я скорее ожидал бы услышать от купца Вардана, нежели от рыцаря Храма.

-Невероятное волшебство, достопочтенный кефал, но на какие средства?

-Во всем остальном я веду довольно умеренную жизнь,- признался наместник Халдии Лев Кавасит.- К тому же я свободен от городской суеты и волен не тратиться по мелочам. В горах немало людей, просящих моей защиты и не всегда неблагодарных. Всю жизнь я мечтал быть первым в своем маленьком Риме и нашел для него самое лучшее место, скрытое от завистливых глаз. Однако давно пора перейти от слов к делу. Стол накрыт, мои самые драгоценные гости. Посему, возблагодарив Господа за ниспосланную с небес манну, приступим к трапезе. И заметьте, друзья мои, что вокруг нет всяких вонючих жаровен. Я провел черепичные желоба под полом и подаю в них горячую воду от топок. Вы еще понежитесь, как дельфины, в моем водоеме.

Полученные при не менее благоприятных обстоятельствах уроки научили меня сдерживать варварские порывы желудка, и я заставил себя чинно прикасаться к блюдам и брать по маленьким кусочкам, тщательно их прожевывая и опасливо прислушиваясь к себе, не возникнет ли ощущения какого-то уж слишком беспечного блаженства.

-С трудом верится, что славный молодой человек происходит из простого рыцарского рода,- проговорил наместник, держа в руке сверкавшую жиром баранью ляжку.- Его жесты легко выдают в нем по меньшей мере владетельного герцога или, страшно подумать, принца крови. Что-то ты скрываешь от меня, мой Геркулес.

-Скрываю,- ничуть не смутившись, кивнул рыцарь Эд, налив в блюдо своего любимого апулийского и теперь макая в него кусочки форели.

-Тем лучше,- добродушно усмехнулся Лев Кавасит.- Тайна будет обострять наши чувства, как хорошее вино.

Потом наместник Халдии поглощал неимоверные количества "манны небесной" и с не меньшим удовольствием повествовал нам об интригах при императорском дворе Трапезунда, о юном василевсе Алексее Комнине, о его неопытности в государственных делах, восполняемых здравым рассудком и добрым сердцем. Он расписывал также достоинства его красавицы-супруги, дочери грузинского царя, затем перешел к ужасным козням, исходящим не от какого-нибудь повелителя неверных, а, можно сказать, из самых что ни на есть родственных земель, из Константинополя, от хитрого, как сирийский торговец, императора Андроника Палеолога.

-Увы, легко мне здесь тешить себя разными выдумками и устраивать всякие забавные ловушки,- вздыхал наместник,- которые кочевник-туркмен принимает за козни самого шайтана. Там же теперь развлекаются такими ловушками, в любую из которых я угодил бы сам, как желторотый птенец.

Так говорил великий кефал Халдии Лев Кавасит, все чаще поглядывая на меня и улыбаясь, когда я отпивал вино крохотными глоточками.

-Досточтимый сир Робер,- наконец обратился он ко мне напрямую,- позвольте мне быть искренним и раскрыть перед вами свои чувства.

-Почту за высокую честь,- ответил я, невольно переглянувшись с рыцарем Эдом, который сохранил совершенно невозмутимое выражение лица.

-Теперь я могу сказать определенно, кого вы мне напоминаете, сир, и будите во мне много дорогих мне воспоминаний,- продолжил Лев Кавасит.- Вашему провожатому на этих землях, славному рыцарю Эду, увы, не привелось встретиться с этим человеком. Судьба развела их всего на пару миль и годов.

-Мне кажется, я могу угадать, о ком ты поведешь речь, дорогой Лев,- сказал рыцарь Эд, уже заметно раскрасневшись от апулийского, которое он применял в самых разных видах: и как питье, и как подливу, и даже как воду для обмывания пальцев.- Не о том ли печальном рыцаре Милоне Безродном?

-Именно о нем,- подтвердил наместник.- Я опасаюсь, правда, что только одно его прозвище может как-то задеть честь нашего дорогого посланника.

-Пусть вас не беспокоит такая чепуха, достопочтенный хозяин,- сказал я к явному удовольствию наместника.- Рассказывайте. Мне крайне любопытно услышать любую весть о человеке, которого я как-то напоминаю своими чертами.

Здесь я ничуть не покривил душою.

-Минуло много лет,- задумчиво проговорил наместник.- Так что, пожалуй, рассказ займет и тебя, славный мой Гектор, поскольку тебе станет известно кое-что, о чем я раньше предпочитал молчать.