Семейная хроника

У папиного брата было двое сыновей и младшая дочь, с которой я любила нянчиться. Мальчишки хулиганили, и мне приходилось в неравной борьбе отстаивать свои права.

А с соседскими девочками мы играли в куклы. Помню, как я плакала, приехав домой: «Хочу обратно в Киржач», и начинала ждать тот день, когда мы опять туда поедем.

Киржач окружён со всех сторон прекрасными сосновыми лесами. Когда приезжали мои родители, мы всей компанией с детьми и собаками, набрав в корзинки еды и питья, шли в лес или на речку – купались, загорали, играли.

Мальчишки научили меня играть в «чижика», лапту, ножички, поэтому, возвращаясь в Москву, я могла играть в любые игры. Во дворе мы играли в «штандор». Я не знаю, что означало это слово, но помню, что надо было подбросить мяч высоко вверх и, пока он летел книзу, быстро выкрикнуть чье-нибудь имя, чтобы тот успел поймать мяч.

«Чижика» делали сами из деревянной чурочки с одним заострённым концом – надо было ударить по нему палкой, и он летел далеко в сторону.

Мальчишки играли в «рассшибалочку» на деньги, девчонок в такие игры никогда не принимали. Девочки любили прыгать через верёвочку: двое крутят бельевую верёвку, а остальные по очереди через неё прыгают. Я была маленькая, у меня так не получалось, и бабушка с тётей Аней по вечерам терпеливо крутили мне, чтобы я скорее научилась.

Ещё чертили палочкой на земле «классики», потому что асфальта во дворе не было, и без устали гоняли из «класса» в «класс» коробку из-под гуталина.

Когда собиралось много народу, любимыми играми были «казаки-разбойники», «сыщик, ищи вора», прятки и вышибалы. Да мало ли игр подарило нам наше детство!

На улице все жили дружно, любили ходить в гости, к одним соседям ходили с бабушкой за молоком, к другим – просто поиграть или поболтать. Вечером усаживались на скамейке возле дома и не уставали слушать сказки или чудесные бабушкины рассказы.

В конце Ленинградской улицы была школа, в которой учился ещё мой папа, она и сейчас работает. Дальше стадион, куда ходили болеть за заводскую команду, а там уже и лес подступал к городским улицам.

Церковь и кладбище пугали меня. Если кого-нибудь хоронили, траурная процессия шла по нашей улице, оркестр играл похоронный марш Шопена, и мы испуганно жались к бабушке, силясь понять, как это человек жил, а теперь умер, и его закопают в землю.

В праздничные дни колонны демонстрантов тоже шли по нашей улице, звучала музыка, пели песни, все были весёлые и счастливые. Эта общая радость объединяла людей. Почти все друг друга знали, и поэтому в колоннах шли, весело переговариваясь, шутили, пели.

В доме всегда было много гостей, телевизоров ещё не было, играли в лото, карты. Спать ложились рано, взрослые уставали на работе и дома, а дети, набегавшись за день, засыпали ещё быстрее. Зато и поднимались рано, тогда не принято было спать до десяти утра, даже в выходные дни.

Основным видом транспорта в городе тогда был велосипед, на нём ездили в лес, на речку, на работу, в гости. Машин в городе было совсем мало, а автобусы ходили и того реже. На велосипедах одинаково хорошо ездили и мужчины, и женщины, а уж мальчишки – те просто не слезали с них.

Теперь я всё реже и реже приезжаю в этот маленький городок. Выросли мои братья и сестренка, у них теперь свои дети. Постарели дядя и тетя, давно умерла бабушка, но каждый раз, когда я приезжаю в Киржач, я снова ощущаю себя маленькой девочкой, возвращаюсь в своё детство и радуюсь тому, что стоит ещё бабушкин дом.

И сворачивая на Ленинградскую, говорю: «Здравствуй, бабушка, вот я и приехала опять в гости», – и заохает тетя Аня, и улыбнется счастливо дядя Лёша, и будем вспоминать, и рассказывать о сегодняшней нашей жизни. И сколько бы я ни жила на свете, этот город будет всегда со мной.

В этом году мне довелось побывать и в маминых родных местах, что находятся в Можайском районе. Я, правда, не была в маминой родной деревне, но все равно рядом, в нескольких километрах от неё. Удивительно, но места здесь очень похожие на киржачские: сосновые и еловые леса, речка, пригорки с перелесками.

Наверное, неслучайно мои родители, воспитанные одной землёй, нашли и полюбили друг друга и смогли передать мне эту любовь с удвоенной силой.

Когда ходишь по этим местам, кажется, вот они, твои корни в этой земле. Эта речка, что медленно и плавно течёт в неведомые дали, и эти сосны и ели качали тебя и пели колыбельные песни. Простые лесные цветы гораздо милее и красивее чопорных роз и гвоздик.

Лес напоён запахом хвои и пением птиц, особенно в начале лета, когда природа, проснувшись, дарит тебе очарование свежих красок. В ней преобладают все оттенки зелёного, начиная с едва заметных распустившихся листочков до сочно-зелёных хвойных деревьев.

Природа оживает и говорит тебе: «Здравствуй, здравствуй, новый человек, обновляется жизнь, и ты вместе с ней обретаешь новые черты». В такие дни хочется сидеть на берегу реки, смотреть вдаль и думать о том, что так же было и сто, и двести лет назад, кто-то другой так же сидел здесь, и будет сидеть через много-много лет.