Семейные драмы российских монархов

Мой дед, когда мятеж поднялсяСредь петергофского двора,

Как Миних, верен оставалсяПаденью третьего Петра.Попали в честь тогда Орловы.

А дед мой в крепость, в карантин…

Как отмечает биограф поэта, «Пушкин предполагал, что его дед, как истинный представитель старинного дворянства, верного своему сюзерену, поддерживал императора Петра III, законным образом взошедшего на престол, против козней выскочки, незаконной императрицы Екатерины. Для него было важно подчеркнуть, что в отличие от недавних выскочек, не обременённых дворянской честью, верностью своему слову, родовым традициям, настоящие дворяне, слуги своего государя и Отечества, не изменяют присяге ради сиюминутных выгод».

Очевидно, что для поэта император Пётр III представлялся законным государем, достойным того, чтобы дворяне хранили ему верность. Государь как бы присоединён к продолжателям и хранителям истинных традиций русской чести и порядка, а Екатерина, напротив, представлена как узурпатор, окружённая такими же, как она, выскочками, «в князья прыгнувшими из хохлов».{10}

В середине XIX века увидели свет «Записки» Екатерины II, которые определили образ Петра III на десятилетия вперёд. Просвещённая императрица прекрасно знала силу письменного слова и долго и тщательно готовила этот документ. Он не был опубликован при её жизни и не должен был увидеть свет ещё долго, он был рассчитан на внимание потомков. И этот расчёт оправдался полностью — теперь весь мир видел Петра Фёдоровича таким, каким угодно было его изобразить супруге.

В советское время тем более не могло быть и речи о пересмотре устоявшегося отношения к фигуре злосчастного внука Петра Великого, более того, авторы многочисленных публицистических и художественных произведений охотно использовали образ Петра III для наглядной демонстрации деградации русской монархии. И лишь отдельные историки, занимавшиеся изучением процессов развития страны, обращали внимание на объективные факты внутренней и внешней политики России во время короткого правления Петра Фёдоровича.

Казалось, клевета будет торжествовать вечно. Император превратился в малозначительный персонаж времён начала правления Екатерины Великой. В биографических работах об этой императрице да ещё о её предшественнице — Елизавете Петровне — только и можно было встретить упоминание о нём.

Но, как известно, нет ничего тайного, что не стало бы явным. И завеса клеветы вокруг Петра III не могла сохраняться вечно. Прорывом стал выход в 2002 году книги доктора исторических наук Александра Сергеевича Мыльникова (1929–2003) «Пётр III. Повествование в документах и версиях». Историк подошёл к изучению биографии императора с несколько неожиданной стороны. Дело в том, что долгие годы А.С. Мыльников занимался изучением культуры и истории славянских народов, в том числе такого феномена, как самозванство. Исследователь был поражён, когда оценил, насколько широко использовался образ русского императора Петра Фёдоровича самозванцами в России и других славянских землях. Это вызвало живой интерес к жизни и деятельности самого государя. Возможно, свою роль сыграло также и то, что, специализируясь в другой области, исследователь не проникся господствовавшими в нашей исторической науке стереотипами. Так или иначе, но его книга, ставшая первой научной биографией Петра III, заставила по-иному посмотреть на этого малоизвестного нам государя. Её автор предложил научному сообществу не только новый взгляд на личность и деятельность царя, но и ввёл в научный оборот множество доселе невостребованных фактов. В частности, он был первым из российских исследователей, изучившим архивы герцогства Шлезвиг-Гольштейн (в Германии), где нашёл много документов, связанных как с российско-голштинскими отношениями в первой половине XVIII века, так и непосредственно с жизнью и деятельностью Петра III.

Появление новой трактовки истории этого периода не могло не вызвать ответной реакции со стороны историков, придерживающихся традиционного подхода. Наиболее полным ответом стала книга О.А. Иванова «Екатерина II и Пётр III», увидевшая свет в 2007 году. Её автор считает своим долгом защитить сложившийся в историографии образ Екатерины Великой. «Хорошо, когда делаются попытки отыскать в исторических личностях действительные положительные стороны, по тем или иным обстоятельствам не замеченные современниками и потомками, но плохо, когда пытаются выдумать, примыслить те качества, которых не было. В случае же с Петром III речь идёт о более серьёзном прегрешении, поднимая его личность на незаслуженную высоту, одновременно пытаются принизить действительные таланты и заслуги Екатерины II».