Семейный детектив

– Если он не поможет, не поможет никто, – широко зевнул московский полковник.

Товарищ помог. Безо всяких запросов, справок и разговоров вручил им адрес Пушкарева Валерия.

– Проживает в поселке Березняки, – подытожил он, выпроваживая их из кабинета. – Найдете там.

– А с кем проживает? – спросила Маша, цепляясь за ручку двери.

– С кем – не знаю. Знаю, что хорошо проживает, – ответил он и, видя ее недоуменный взгляд, пояснил. – Обеспеченно…

До обеспеченного родственника они еле добрались. Игорю пришлось дважды вылезать из машины и, чавкая подошвами резиновых сапог по грязи, подкладывать под колеса наломанные ветки.

– Хорошо, что у тебя внедорожник, да, Игореша? – сверкала в его сторону испуганными глазенками Маша. – А то вообще бы не выбрались.

О том, что они тогда бы вообще с трассы не съезжали, он предпочитал помалкивать. Чтобы ее не расстраивать. Да и не любил он рассуждать на тему: что могло бы быть, если бы…

Пустая трата времени и душевных сил.

У него внедорожник, они и едут. Медленно, конечно, но едут же.

– Это вы не той дорогой ехали, молодые люди.

Мужчина, который встретился им на подъезде к поселку, тихо рассмеялся. И глянул в свое лукошко, полное грибов.

– По этой дороге только пешком. Только за грибами да ягодами. А в поселок хорошая дорога ведет, в объезд.

– Вас подвезти? – улыбнулась Маша, высунувшись из окна машины по пояс.

– Да нет, спасибо. Пройдусь. Погода замечательная.

Игорь смело мог бы с этим поспорить. Было ветрено, прохладно, без конца накрапывал дождь. Да и в резиновых сапогах, надетых без носков, у него отмерзли пальцы на ногах. А он любил тепло.

– А вы не подскажете, как нам найти дом Пушкаревых? – спросила Маша, не переставая улыбаться приветливому дядьке.

– Пушкаревых? – Он вдруг перестал казаться приветливым, насупился и даже лукошко с грибами спрятал за спиной. – А вам они зачем?

Его девушка всегда отличалась умом и сообразительностью. Перемены в настроении мужчины не ускользнули от ее бдительного ока. Что-то было не так с Пушкаревыми. За что-то их тут не любили. Во всяком случае, этот дядька.

– Мы собираем материал для краеведческого музея нашего города. Мать Валерия Пушкарева из наших мест. С ее предками столько всего связано интересного. Пушкарев – отец Валерия – много лет назад писал об этом в своих статьях. И…

– Отец его – подонок, – грубо перебил он Машу. – Помер не так давно. Наверное, желчью захлебнулся. И сынок недалеко от него ушел.

– А мать Валерия? Нам сказали, что она с ним живет, – вставил Игорь.

И неожиданно почувствовал, что сильно волнуется. У него даже ладони вспотели, сжимавшие руль.

Сейчас, вот сейчас грибник скажет им, что она давно умерла, что ее давно нет, и его накроет самое сильное разочарование, которое только можно испытать в жизни. Он же надеялся. Точно надеялся ее увидеть. Ей должно быть немного за семьдесят. Не такой уж великий возраст. Она должна быть еще полна сил и разума. Она должна была узнать его – своего милого Гошеньку. И простить. Потому что он ничего не крал тогда – двадцать лет назад. Его тупо подставил дядя Валера. Заглянуть бы ему в глаза сейчас и спросить с него по совести!

– Мать… Может, и жила…

Грибник поставил корзинку с грибами у своих ног и полез в карман за сигаретами. Прикуривал долго, пытаясь спрятать пламя от спички в сложенных ковшиком ладонях. Ветер мешал. Все время задувал крохотное пламя. Мужчина сердился, повторял попытки. И молчал. А они ждали.

Закурил, наконец, затянулся, выпустил густую струю дыма в пелену мелкого дождя.

– Славная была женщина, – произнес он после четвертой затяжки. – Умная. Справедливая.

– Была?!

Голос ему изменил, дернулся, выдал. Дядька присмотрелся к нему внимательнее и хмыкнул:

– Краеведы, говоришь…

– Ну да, – интенсивно закивала Маша.

– А ты на нее чем-то похож, краевед, – ткнул тот в него дымившейся сигаретой. – Что-то в глазах. Рот…

– Она умерла?! – все таким же неправильным, непослушным голосом спросил Игорь.

– Не могу знать. О том у ее сынка спросите.

Грибник потушил окурок о мокрую подошву резиновых галош, аккуратно завернул его в клочок бумаги и сунул в карман. И пояснил:

– Мусорить не люблю.

– Простите. – Игорь выбрался из машины и преградил дорогу грибнику, собравшемуся уходить. – Что с ней? Она умерла? Вы так выразились…

– Не знаю я, юноша. Когда он ее из дома вывозил, жива и здорова была. Несчастная очень – это да. Но здорова и в рассудке.

– Вывозил? Куда вывозил? – Игорь схватил мужчину за рукав брезентового дождевика. – Скажите! Это важно!

– Если важно, чего же ты так долго ехал, внучок?

– Она… Она сбежала. С ним, – нехотя произнес он.

Ненавидел откровенничать с чужими людьми. Тем более о делах семейных. А тут вырвалось.

– Понятно. – Мужчина выпростал рукав дождевика из пальцев Игоря, шагнул от них на обочину. И проговорил: – В дом престарелых спровадил ее сынок-то. Умную, здоровую, сильную. Взял и отправил. Так-то, внучок…

Дом Пушкаревых они нашли без труда. Он был один здесь такой – трехэтажный, под черепичной крышей, с колоннами и мансардными стрельчатыми окнами.