– Простите, Ваше Высочество, ваше приобретение я сохранить не смогла.
– Графиня, вы… О, Аллах, что происходит? Сергей, что за чертовщина?
Очистив кольцо, я проверила энергию гостиной, всего дома, всей усадьбы. Поблагодарила и отпустила Трансформирующее Пламя Прощения и только потом подняла лицо к Серёже – на лбу его блестели капельки пота, тревожные глаза медленно осматривали моё лицо.
Я улыбнулась.
– Что ты видишь? Есть что-то страшное на моём лице? Он плюнул и, кажется, в меня.
Серёжа наклонился и с великой нежностью один за другим поцеловал мои глаза.
– Глазки устали, покраснели.
– Серёжа… благодарю. Если бы не твоя сила… – Отпуская напряжение, я рассмеялась. – Серёжка, мы справились! – Я вновь приклонила голову к его груди и тотчас оттолкнулась от него, спохватившись: «Андрей!»
Граф горбился за столом, опираясь на стол локтями и бессильно упав лбом на сцепленные в замок кисти рук.
– Андрей…
– Детка, – едва слышно отозвался он, – я чувствовал твою борьбу.
– А я чувствовала твою любовь! Спасибо! – Я обвила его рукой, прижалась губами к пульсирующей венке на виске и прошептала: – Без твоей любви я бы не справилась. Андрей… милый…
Он похлопал меня по руке, давая понять, что он в порядке.
«Мне помогал ещё один человек», – подумала я и оглянулась в поисках Павла. Прищурив глаза, он маячил за спиной принца, раскачиваясь с пятки на носок. Я посмотрела на принца и улыбнулась. Не чувствуя угрозы, исходящей из-за спины, Его Высочество так и стоял, расставив руки – на одной ладони лежит коробочка с фигуркой Кали, на другой – коробочка с обезображенным кольцом.
– Ваше Высочество, мне жаль ваше кольцо…
– Ах, оставьте, графиня, – забыв об учтивости, перебил принц, – к чёрту кольцо, к чёрту статуэтку! Объясните, что происходит?
Я шагнула к нему, протянула руку и вынула фигурку из футляра. Прохладный камень опалесцировал зелёным.
– Какая красота… Смотри, Серёжа! – Я погладила фигурку пальцем. – Ваше Высочество, ваш подарок великолепен. Вы не уверены в древности фигурки, думаю, она древняя, по крайней мере, она уже была в те времена, когда богиню Кали ещё не оболгали. – Я оторвала взгляд от фигурки и посмотрела ему в глаза. – Благодарю, мой принц. Я тронута.
Он несмело улыбнулся, глаза вновь блеснули удовольствием.
– Лидия, разрешите моё недоумение, расскажите, что всё это значит?
– После чая, милый принц. Думаю, нам всем не повредит несколько успокоиться за чашкой чаю.
Маша сорвалась с места, спеша на кухню, следом устремилась Катерина, а за ней Женя.
Его Высочество протянул мне меньшую коробочку.
– А с этим что делать?
– Перстень чистый. – Я вынула перстень из футляра. – Ценная вещь. Смотри, Серёжа, это не камея, это какая-то другая техника нанесения изображения… треугольник внутри камня. Интересно… вот так… – я повернула кольцо вершиной треугольника вверх, – это Янь, а перевернул кольцо – Инь, древний знак Богини-Матери. – Я вздохнула и положила кольцо в коробочку. – Жаль, что не уберегла. Не хотите оставить его в память о сегодняшнем вечере, Ваше Высочество?
Принц пожал плечом, взглянул на перстень и захлопнул футляр. Поклонился и отправился на своё место. А я подошла к Павлу.
– Паша, спасибо! Ты помог мне.
– Если бы с тобой что-то случилось, я бы его убил, – сказал Паша. Сказал просто, без угрозы, буднично, как о вполне решённом деле.
– Пашенька, он-то при чём? И в убийстве смысла нет. Ты много больше сделал – ты так отчаянно старался защитить меня, что создал барьер вокруг меня. – Я потянула его за руку вниз, требуя, чтобы он наклонился. – Спасибо, братец, – обняв за шею, поцеловала его в щёку.
– Вот никогда с тобой не знаешь, – спрятал он смущение за ворчанием, – где найдёшь, где потеряешь. Ещё раз поцелуй, – он повернулся ко мне другой щекой, тыча в неё пальцем, – вот сюда.
Как всегда, я безропотно исполнила его просьбу и строго добавила:
– У меня к тебе разговор, Паша.
– Понял. Я же говорю, неожиданно нашёл, а скоро, видать, потеряю.
Я рассмеялась, взъерошила его волосы и, отходя от него, перехватила внимательный взгляд Жени. Я улыбнулась, она торопливо отвела глаза, но тотчас вновь на меня посмотрела и тоже улыбнулась.
Что бы ни происходило – неприятное ли, или непонятное, а торты Маши домочадцы всегда встречают аплодисментами. Только Маша вкатила в гостиную сервировочный столик с тортом, семья сбросила с себя оцепенение и зашумела восторгами. Торт по бокам был украшен затейливой вязью шоколадной глазури, в центре его, на белом поле крема стояла искусно сделанная марципановая корзинка, наполненная марципановыми же фруктами, а вокруг корзинки красовались марципановые букетики ромашек.
– Вот. – Маша остановила столик около меня и указала ладошкой на торт. – Угощайтесь! Я старалась. – И чуть ли не строго предупредила: – Всё, что красное – из горького миндаля. Маленькая любит.
– Маша! – прошипела я, вспыхивая.
Она простодушно пояснила:
– Я правду говорю! Им всё равно, а ты миндаль горький любишь.