Семья Машбер

Алтер, кажется, снова был болен.

Иногда в его голове мысли пролетали стремительно, как тучи, гонимые сильным ветром, а иногда он был спокоен, точно мельница, оставленная без работы в субботний день. Бывало так, что ему хотелось рубаху на себе изорвать в клочья, а порой он чувствовал себя умиротворенным, как червяк, который лежит под камнем. Вот как сейчас, например, когда Алтеру хотелось лечь наземь, забиться в уголок, подобно маленькому зверьку в меховой шкурке, которому ничего не нужно, кроме как лежать, скрючившись, незаметно, почти не сознавая, что за пределами этого темного угла существует огромный мир с огромными просторами, предназначенными для счастливых… Он часто видел себя в образе бедной, крошечной пичужки, летающей в недосягаемой вышине вокруг солнца и ищущей входа, через который можно попасть в самое ослепительное пекло, чтобы сгореть там дотла, с крылышками и перышками, от великого, безудержного восторга…

А вот другое письмо Алтера.