Семилетка поиска

Ох, как она разозлилась! Так разозлилась, что даже далеко не сразу увидела, что в «аське» появился Никита. Это было приятно, но сразу не смогла перестроиться, прошлась по редакции, налила себе кофе, расчесала волосы. Только после этого написала: «Привет!»

Никита. Привет.

Белокурая. Как настроение?

Никита. Отлично.

Белокурая. Не слишком ли ты сдержан?

Никита. В соответствии с нашими отношениями.

Белокурая. А в них что-то изменилось?

Никита. Все.

Белокурая. Может быть, объяснишься?

Никита. Нет желания.

Белокурая. Извини за навязчивость, что-то случилось?

Никита. Наверно.

Белокурая. Все-таки поясни.

Никита. Нет ни желания, ни возможности.

Белокурая. По тону я понимаю, что в чем-то виновата перед тобой? Хотелось бы понять, в чем?

Никита. Спасибо за то, что дала возможность лучше узнать жизнь и прежде всего самого себя.

Белокурая. Никит, что происходит?

Никита. Ничего. Если кто и виноват, то я сам и во всем.

Белокурая. Что-то произошло между твоим звонком и сегодняшним днем?

Никита. Отвечу, но развивать тему не буду. Когда я позвонил тебе с поздравлениями, ты назвала меня «козлом» и, похоже, была не одна… Я, конечно, давно чувствовал, что ты разменяла меня по трояку… Но есть более важная причина. Я в Новый год понял, что люблю свою жену и своих детей. Я буду строить свое счастье в своей семье и, уверен, мне это обязательно удастся.

Белокурая. А уж как я в этом уверена! Так мы теперь будем поддерживать вежливые отношения или никаких?

Никита. Вежливые… в ограниченном варианте.

Белокурая. Что бы этот термин значил?

Никита. Не готов комментировать.

Белокурая. И кто же разъяснит мне формат отношений?

Никита. Очевидно, жизнь…

Белокурая. Мне кажется, люди не должны расставаться, не поговорив…

Никита. Возможно… Но не сейчас…

Белокурая. А когда?

Никита. Не знаю…

Белокурая. Это говорит о том, что ты боишься разговора…

Елена только начала «прижимать его к борту», но он отключился.

– Кать, почему меня сегодня все мужики обижают? – грустно спросила Елена. – Может, там чего в гороскопе не так?

– И много уже обидело?

– Два.

– Звони третьему, четвертому… Закон больших чисел: все в ситуации самостоятельно разруливается из-за обилия компонентов. Кстати, я тебе на мыло послала письмо. Там несколько вакансий для твоей девочки. Открой его на домашнем компьютере и передай ей.

– Спасибо! Что бы я без тебя делала?

Надо было начинать писать новый текст, но совсем не хотелось. Подошла к окну, задумалась. Раньше она имела сто раз созванивающегося с ней среди дня, гуляющего вместе по вечерам и храпящего ночью под боком милого Караванова. Теперь получила свободную возможность манить в постель понравившегося мужика. И получать за пару часов такой секс, какого не получала в браке за месяц, не потому что Караванов не мог его дать, а потому что они уже не хотели столько давать друг другу. Это делало ее свободной, молодой и востребованной. Но оборачивалось экзистенциальной тоской…

Она легко отстраивала параллельные сюжеты, но отчетливо понимала, что тоска происходит из-за того, что нужен один столбовой. И больше не нужно ничего. Вот и с Зябликовым, пыталась взлететь, замахала крыльями, пробежала пару шагов и остановилась как вкопанная.

Вроде и все при нем, и говорит, и чувствует на том же языке. И химия сводит с ума. Но какая-то в нем есть… необязательность в ее жизни, намекающая на то, что ради комфортных для него отношений она не совершит ни одного телодвижения.

Она уже понемногу переходила в формат «сингла». Это давалось нелегко, потому что любила готовить, кормить и отвечать за всех. Как-то брала интервью у банкирши на кухне и удивилась плите с закрытой крышкой. Та поймала взгляд и пояснила:

– Дети выросли, а мы с мужем не готовим. Завтракаем бутербродами. Обедаем в ресторане, ужинаем тоже. Иногда домработница что-нибудь по моей просьбе делает. А для гостей повар привозит все из ресторана…

Елена страшно удивилась. А еще больше удивилась, поняв, что перед ней совершенно счастливая пара, соединенная не общей тарелкой супа, а любовью, поддержкой и доверием. Она, конечно, и сама не собиралась быть кухонной машиной, которой уже стали ее многие подруги и теперь ненавидели за это своих детей, мужей и остальное человечество; но чтоб плита была закрыта крышкой…

– Вот что, коханая моя, – обиженно сказала потом Катя. – Эта твоя банкирша напоминает мне фантастические книжки из детства. Там люди уже питаются таблетками, а не жратвой. И размножаются в пробирке!

А где же золотая середина? Кормить Лиду наперебой или смотреть, как она ест магазинные пельмени. А потом будет период, когда деньги кончатся и она будет сосать лапу… И это надо стойко перенести, чтобы дать ей вырасти.

– Вы пытались жить в тираническом симбиозе с мужем и дочерью, и это их разрушало, – говорила Карцева. – Своей энергетичностыо вы не давали им развиваться. В каком-то смысле вы нарушали их права на самостоятельное развитие, потому что пытались передвигать их ноги за них…