Семирамида. Золотая чаша

— Верю, – согласился старший, – только нам самим неизвестно, зачем нам приказали бдительно наблюдать за тобой. Полагаю, все скоро выяснится, а пока, прости…

Он развел руками.

Более Нинурте ничего не удалось выведать. Странным казалось, что эти люди, подчинявшиеся настоятелю храма Ашшура в Калахе и не участвовавшие в боевых действиях (Нину, по крайней мере, никогда не видел их в армейских рядах) как влитые сидели на конях и прекрасно владели оружием.

Когда вдали показались стены Ашшура страх за собственную жизнь немного притупился, однако Азия, вечером догнавший посольство, передал приказ царя, запрещавший туртану под страхом смертной казни останавливаться в родном городе.

— Тебе предписано без промедлении следовать в Вавилон.

— Не имея ни отдыха, ни ночлега? – воскликнул Нинурта. – Взгляни, солнце садится, а Ашшур рядом, полчаса пути.

— Нет, храбрейший, отдохни в шатре, который разбили сопровождающие тебя люди. Сейчас и на воздухе замечательно спится, ночь обещает быть теплой. Великий царь особо наказал, чтобы ты берег себя и заботился о своем здоровье. Твоя жизнь и твой меч скоро очень понадобятся Ассирии.

Они разговаривали ввиду шатров. Сопровождавшие туртана люди толпились поблизости.

— В Вавилоне ты оценишь состояние местного войска, – невозмутимо продолжил старший писец, – и в случае необходимости подготовишь вавилонян к походу на север. Когда получишь приказ, приведешь их в Калах. До того момента тебе запрещено отлучаться из Вавилона.

Азия замялся, потом, как бы невзначай, предупредил.

— Меня предупредили, чтобы я не оставлял тебя без надзора.

Нинурта взял писца под руку и поволок в сторону, подальше от спутников. Начальник охраны встрепенулся, затем, очевидно положившись на царского писца, отвел глаза.

Азия в общем‑то не очень сопротивлялся, вел себя покладисто, вовремя переставлял ноги и всем своим видом демонстрировал готовность услужить второму человеку в государстве.

Когда разведенные неподалеку от речного берега костры скрылись из вида, писец решительно оторвал от себя чужие руки и сам спустился к воде. Там срезал охапку тростника и уселся на нее, оставив расположенную рядом каменную глыбу для туртана, тем самым как бы подчеркивая незыблемую иерархию между ними. Этот поступок можно было истолковать и так, что царскому писцу было запрещено унижать опального вельможу. Это что‑нибудь да значило, и Нину, устроившись повыше писца, перевел дух.

— В чем я провинился перед великим царем, Азия? – спросил Нину.

Царский посланец ответил не сразу. Прежде он долго наблюдал за устремившимся к земле небесным светилом.

Смеркалось быстро. Солнце–Шамаш, зевнув, скрылось за горизонтом – там, как сказывают и пересказывают, всевидящий бог усядется в лодку и отправится на противоположный край земли, откуда утром ему придется вновь карабкаться в зенит, чтобы затем совершить головокружительный спуск на берег Мирового океана, где его опять будет поджидать золотая лодка.

Через несколько минут пришел черед звездам оглядеть землю. Всем известно, что звезды – это роскошные дворцы, в которых обитает тот или иной небожитель. Им все ведомо, даже тревога, поселившаяся в душе Нину с того момента, как его подняли с постели и так спешно отправили в Вавилон.

Нинурта поторопил писца.

— Может, в том, что я отказался избивать своих соотечественников в Шибанибе? Или в неуместной приверженности старой дружбе?

— Нет, Нинурта, причина в том, что кое‑кто убедил царя, что ты готовишь против него заговор.

Нину изумленно глянул на писца и не удержался от возгласа.

— С какой стати?! Зачем мне это надо?!

Азия не обращая внимание на туртана, хладнокровно добавил.

— Или тебя против твоей воли могут заставить возглавить заговор.

— Еще интереснее! – Нинурта шлепнул себя по коленям. – Кто и каким образом мог бы заставить меня изменить побратиму?

— Вот именно, «побратиму». Именно это обстоятельство губит тебя сильнее всяких доводов разума.

— Объяснись, писец! Хватит ходить вокруг да около.

— Кто‑то из очень сильных в Калахе и те из жрецов, кто не забыл, какими привилегиями их обещал вознаградить Шурдан, убедили царя, что далее так продолжаться не может.

— Как?!

— Твои недруги утверждают – триумвират, который сложился вокруг государя, далее терпеть невозможно.

— Почему?

— Восстанет «царский полк».

Нинурта ошеломленно глянул на заметно помрачневшего Азию.

— Зачем «царскому полку» бунтовать? Разве великий царь не расплатился с ними сполна? Разве каждый из воинов не вывез арбу добычи из Шибанибы?

— Это дело прошлое, туртан. Всякий присвоивший чужое добро надеется, что так будет продолжаться и впредь, а для этого необходима твердая власть. Или наоборот – полное безвластье. Промежуточное состояние немыслимо.

— Я не понимаю, о каком промежуточном состоянии ты ведешь речь? В чем ты видишь промежуточное состояние?

Азия усмехнулся.