Семирамида. Золотая чаша

— Она заявила, что при живом муже никогда не согласится стать супругой царя. Она прибавила – всякое кощунство или расправу над тобой она будет рассматривать как посягательство на божественный закон, установленный Ашшуром и отдавший женщину во власть овладевшего ею по закону мужчине. Учти, храбрейший, – по закону. Твоя жена – умница, она сумела осадить обезумевшего царя. Шамши в бешенстве, и теперь весь Калах с нетерпением ждет, чем закончится эта схватка? У царя лихие и, к сожалению, неглупые советники.

Нинурта усмехнулся.

— И один из них ты?!

— Я всего лишь посланец. Но ты выслушай главное. Сначала советчики надоумили царя допечь тебя опалой. Продемонстрировать, что твоя жизнь всего лишь слеза на реснице, и весь ты, и все, чем обладаешь, всецело принадлежит царю. Теперь после отпора Шами они решили объявить, что строптивость будет наказана, а покорность достойно вознаграждена.

— Как?

— Если вы с царем придете к согласию, тебя официально разведут с Шаммурамат. Ее объявят девственницей, что, в общем‑то, нетрудно для дочери богини, тем более что наместника Ашшура на земле убедили – слишком много знамений и пророчеств требуют от великого царя соединиться с дочерью Иштар. Великий царь в награду готов отдать тебе в жены свою сестру Роксану, а также сохранить пост туртана. Ты останешься вторым человеком в государстве.

Нину поднял с земли округлую гальку, швырнул ее в воду. Плоский камень несколько раз отважно шлепнулся о воду и только потом, обессилев, канул в глубине.

— Вот ты зачем догнал меня, Азия?

— Да, храбрейший.

— Шамши испугался сам поговорить со мной?

— Можно и так сказать.

— А тебе, значит, можно доверить любое деликатное дело? Например, ублажать Гулу…

— Стоит ли оскорблять меня, Нинурта, в тот момент, когда решается твоя судьба.

— Ты хочешь сказать, когда над моей головой занесен топор?

— Нет, великий. Шаммурамат никогда не выйдет замуж за человека, погубившего ее мужа. Это даже Шамши ясно. Он желает решить дело миром.

— Миром?! – скривился Нину. – Разве в таком деле можно говорить о мире?! К чему ты призываешь меня? Отказаться от любимой женщины? Это теперь называется согласием? Или справедливостью? Разве справедливо вознаграждать побратима злым за доброе? Как посмотрят на эту дерзость боги?

— Насчет справедливости тебе лучше посоветоваться с Сарсехимом. Он уверяет, что богам нет до нее никакого дела. Это удел смертных.

— Точнее, безраздельное право властителей, – усмехнулся Нинурта.

— Конечно, – кивнул Азия. – Но при этом они тоже не вольны в своих поступках. Они обязаны исходить из пользы государства.

— Какая польза государству, если Шамши завладеет моей женой?!

— Я, в отличие от Сарсехима, не силен в досужих рассуждениях, но правда в том, что дальше так действительно продолжаться не может. В стране должен быть один хозяин. Или хозяйка, если так будет угодно богам. Вот тебе мой совет – не спеши и согласись. Время все расставит по своим местам. Мало ли, кого боги выберут в наследники Шамши–Ададу? Положись на Шами…

— Это говоришь мне ты, кого я спас от смерти?

— Справедливость в том, – упрямо выговорил Азия, – чтобы каждый подданный научился ценить честь, которой готов одарить его великий царь. Справедливость в том, чтобы каждый, кому доверено выполнить волю великого царя, испытывал радость.

— Послушай, Азия, ты неглупый человек, а твердишь одно и то же – я должен дать согласие! Ты забыл о Шаммурамат. Если вы хотите решить дело миром, ее согласие тоже необходимо, разве не так? Вы полагаете, она согласится оставить меня ради царского венца? У вас ничего не получится, Азия. Вы не знаете, с кем имеете дело. Она умеет быть жестокой, у нее крепкая рука. Она способна видеть под землей на пядь.

— Если даже и так, у нее тоже есть слабое место, Нинурта.

— Какое же?

— Дети.

После недолгого молчания Азия вздохнул.

— Считай, что тебе просто не повезло с побратимом. Царь мечтает видеть твою жену в своих объятьях, а мечты царя священны.

С неба покатилась звезда, за ней другая, третья. Скоро небо расплакалось россыпью падающих звезд.

Глава 3

В Вавилоне Нину не подавал виду, что скорбь переполняет его как тяжкий груз речную барку. Держался молодцом, сослал Бау в дальний гарнизон, занялся проверкой боеспособности вавилонского войска. Негласно приказал отыскать Гулу, Амти–бабе запретил появляться при дворце, тем самым облегчив Закиру невыносимость общения с выжившей из ума старухой. Оказалось, что с сильными в Вавилоне договориться легче, чем с собственным царем. Вавилонская знать и жреческая верхушка исповедовала единую веру – чем большей долей добычи Ассирия готова поделиться с младшим партнером, тем сильнее будет привязанность древнего города к старшему брату. В письме к Шамши Нинурта привел расчеты, из которых выходило, что вавилоняне требуют себе треть добычи. Далее Нинурта от себя предложил делить добычу в зависимости от количества бойцов, на что Шамши охотно согласился.