Семнадцать провалов весны

– Последнюю? – возмущенно воскликнул «профессор». – Да у нее там этих шуб столько – грузовик подгонять нужно! И норковые, и собольи, и шиншилловые… Она и не заметит, что их стало меньше! А мне на старость пособие, так сказать, персональный пенсионный фонд!

– Вот видишь, Лола, – рассудительно проговорил Маркиз, – мы с господином Склифасовичем действительно почти коллеги! Он тоже обчищает только богатых!

– А откуда вы, молодой человек, знаете мое имя? – забеспокоился Склифасович.

– А вот это, уважаемый профессор, совсем другая история, как говаривал Ганс Христиан Андерсен! Лучше вы мне скажите – зачем вы регулярно посещаете доктора Неврозову?

– А что? – удивленно переспросил старик. – Имею право! В моем возрасте хорошие зубы – это залог здоровья! Кроме того, – он заметно смутился, – она такая приятная женщина, с ней можно поговорить об искусстве, об опере…

– С бормашиной во рту? – удивился Маркиз.

– Нет, отчего же, бывают перерывы… Кстати, вот здесь вы меня можете высадить. – И Склифасович подтянул к себе отбитый в неравном бою чемодан.

– Прощайте, милейший! – сказал Леня. – Жаль, что я так и не успел внушить вам мысль, что красть нехорошо. Но, как говорится, горбатого могила исправит!

– Типун вам на язык! – поспешно сказал фальшивый профессор. – Целую ручки даме!

– Еще чего! – фыркнула Лола.

У Лизы Канарейкиной было одно совершенно невинное увлечение.

Она любила мерить дорогую, красивую одежду.

Лиза приходила в какой-нибудь бутик или просто дорогой магазин на Невском, на Московском или на Литейном, брала со стоек несколько платьев и костюмов, удалялась в примерочную кабинку…

Только там она была счастлива.

Лиза надевала платье от Прадо или костюм от МаксМара, вертелась перед высоким зеркалом и представляла, что она – вовсе не она, то есть именно она, Лиза Канарейкина, но в то же время совсем другая девушка. Не скромная, бледная продавщица из круглосуточного магазина в спальном районе, а, допустим, диктор на телевидении или знаменитая певица. Ее узнают на улицах, ей аплодируют полные залы, у нее просят автографы, за ее спиной шепчутся: «Вы видели, кто это? Это Канарейкина! Как, неужели та самая Канарейкина?»

Или она замужем за крупным бизнесменом, у нее огромный загородный дом, роскошная машина, она устраивает великолепные приемы, приглашает на них известных, популярных людей… И носит только такие наряды – дорогие, красивые, модные.

Она смотрела на свою прежнюю одежду и чувствовала себя Царевной-лягушкой, сбросившей лягушачью кожу.

Ее короткое счастье обычно прерывали продавщицы.

Они тряслись над своим товаром, беспокоились, чтобы кто-нибудь не украл или не испортил его, и поэтому следили за невзрачной девицей, набравшей в примерочную кучу баснословно дорогих платьев.

– Девушка, ну как, что-нибудь подошло? – спрашивала продавщица, бесцеремонно заглядывая в кабинку.

Лизе приходилось сбрасывать очарование мечты и отвечать, пытаясь сохранить лицо:

– Ничего не подошло. Все безобразно велико.

– Тогда я заберу, – говорила продавщица с плохо скрытым презрением. – Это нужно другой покупательнице.

Никакой другой покупательницы в зале не было, но Лиза высокомерно кивала, переодевалась в свой скромненький дешевый костюмчик и покидала бутик с царственным выражением случайно заглянувшей на свалку аристократки.

И старалась больше не заходить в этот магазин.

К счастью, дорогих бутиков и магазинчиков в городе очень много, и можно ходить по ним долгие годы, ни разу не посещая один и тот же.

Вот и в этот день Лиза зашла в небольшой магазинчик на Владимирском проспекте, в котором не бывала еще ни разу.

И сразу же ее охватило знакомое волнение.

На хромированных стойках висели чудесные, фантастические вещи.

Ей хотелось коршуном броситься на эту роскошь, схватить ее в охапку и мерить, мерить, мерить… Но она придала своему лицу выражение пресыщенной скуки и медленно, неторопливо приблизилась к стойкам, двумя пальчиками прикоснулась к дивному платью из лиловой органзы на темной подкладке. В глаза бросился розовый ценник – восемьсот пятьдесят у. е.

Лиза сняла платье со стойки, прихватила чудесный пиджак от Армани, еще одно платье, костюм…

– Девушка, это очень дорогие вещи, – сквозь зубы проговорила продавщица, неслышно приблизившись и окинув Лизу презрительным взглядом.

– Других я не ношу, – отшила ее Лиза. – Надеюсь, вы принимаете карточки «Виза»?

– Разумеется, – продавщица немного сбавила тон.

Канарейкина любовно прижала к себе охапку одежды и великосветской походкой удалилась в примерочную.

– «Виза»! – вполголоса передразнила ее продавщица, подойдя к охраннику Константину. – Ведь все равно ни черта не купит! Ты видел, какой на ней свитер? Наверняка на рынке покупала!

– Ты за ней присматривай, Танька, – посоветовал охранник. – В прошлый вторник одна набрала одежды и срезала пуговицы с «Прадо», а там каждая по пятьдесят баксов… Гена клялся с девчонок высчитать!

– Что ты! – ужаснулась продавщица. – Хорошо не моя смена была!