Семнадцатая жена

В зале не было мебели, всё центральное пространство занимала огромная, ослепительно белая в черноте обсидиана мраморная статуя шеду. Скульптура, достигала четырёх метров в высоту и поражала искусством исполнения. Тучное и сильное тело быка, застывшего на мгновение, чтобы тяжёлой и сильной поступью двинуться дальше, венчала голова восточного владыки, за которой со спины спускались до самого пола великолепные орлиные крылья с острыми перьями. Лицо с резко очерченными скулами, прямым носом и нависавшими над глазами надбровными дугами являло собой собирательный образ бесстрашного и грозного деспота, правителя Месопотамии, Сирии, Палестины, Турции. Нижнюю часть лица скрывала пышная борода, уложенная кудрями и заплетённая в косички, она спускалась ярусами, закрывая треть груди бычьего тела. Завитые пряди, уложенные по обеим сторонам лица, спускались из-под высокого головного убора, напоминающим тиару и украшенного чеканными пластинами.

Скульптура не являлась новоделом, она дышала временем, угрожая своим видом пирамидам. Но и к временам владычества Ассирийских царей тоже не принадлежала. Возможно, скульптура относилась к эпохе Возрождения, но кому в те года мог прийти в голову столь необычный образ. Анастасия, не желавшая возвращаться к хоровым пениям под руководством Юлии Девил, с интересом рассматривала произведение искусства. Её заинтересовало распределение тяжести у скульптуры: четырёх ног и крыльев, спускавшихся по туловищу и лежавших на полу, явно недостаточно для поддержания мраморного тела шеду.

— Я предпочитаю именовать себя ламмасу, но ты зови меня Кай. В своих воспоминаниях потом напишешь: «Июньской ночью я встретила во тьме на маскараде Кая», — глубокий и низкий, бархатный мужской голос раздался со всех сторон, словно по всей зале скрывались колонки.

Звук голоса отражался от обсидиановых колонн и поднимался к бездне потолка. Анастасия Вревская вздрогнула от неожиданности и замерла на месте. Она не являлась ценительницей шуток над людьми, в особенности над собой. Теперь она поняла, почему здесь никого не было. Увлекательный аттракцион для выпивших гостей, которые утром записывают подробности приключений в свои дневнички.

— Это ты сейчас не ведёшь дневник, потом начнёшь. И не заглядывай под крылья, там нет ничего интересного, — теперь голос раздался из одного источника, слева и сверху.

Женщина повернула голову. Её бронзовые глаза встретились с переливающимся красным деревом взгляда скульптуры. Статуя смотрела на неё, повернув голову в половину оборота, больше не позволяли крылья. Немигающий, проникающий в самую душу, взгляд, словно нахальный мужчина, щупал все тайны её сознания. Анастасия отпрянула от ламмасу, а тот, развернулся на низком мраморном постаменте и лёг, подмяв под себя передние ноги и наклонив вперёд голову, так что их глаза оказались на одном уровне. Не смотря на огромные размеры и массу, все движения скульптуры были живыми и естественными, но и излучавшими царственную неторопливость. Не раздалось ни скрипа, ни утробного гула, лишь стук каменных копыт по камню, шорох плавно опустившегося каменного тела и складываемых крыльев, статуя приподняла их, когда поворачивалась, чтобы не волочить по полу.

— Теперь можно и поздороваться. Здравствуй, — создание улыбнулось живой человеческой улыбкой, которую не скрыли пышные завитки бороды, лёгшей на пол.

Анастасия продолжала стоять в оцепенении. Это было живое существо, для механизма или мутантов, про которых в последнее время столько слухов, подобные действия слишком сложны, невероятны, даже не смотря на все возможности Иден и Ред Фокс. Но что оно тогда такое?

— Я испытываю лёгкое ощущение дежавю. Шестнадцать лет назад я точно также разговаривал с девушкой. Только она была моложе тебя, не прими за бестактность. И представился ей Злом, — мягкий, приятный голос и подкупающая улыбка вызывали доверие, тон располагал к задушевной беседе.

Но не с четырёхметровой живой тварью, выглядящей так, словно её изваяли из мрамора пару столетий назад. И Зло? В чулане у Дмитрия Идена пока тысяча гостей водит хороводы вокруг торта?

— Дима — неплохой помощник, хоть и несколько бессовестный. А Зло, потому что, на мой взгляд, людям так проще меня интерпретировать. Я же не радею за судьбу человечества. А лишь преследую свои цели.

Женщина сделала несколько шагов назад, чтобы между ней и Злом образовалась хоть какая-то дистанция. Янтарные, тёмно-красные глаза продолжали её с интересом рассматривать. Анастасию уже не удивляло, что это, преследующее свои цели, способно читать мысли. И что ещё за цели? Дмитрий Иден — помощник? Похоже на Фауста, заключившего сделку с дьяволом. Женщина с трудом сохраняла равновесие и присутствие духа. Это было странно, но создавалось ощущение, что мраморное существо, несмотря на то, что испугало её, а теперь обескураживает невероятными фактами, действует успокаивающе и согревает, словно огромный камин.