Sensation. Кому он нужен, этот секс

– Я еще кое-чего боюсь, – говорит он сразу же. – Я боюсь, что тебе понравится там. Или мне. Зачем раскачивать лодку? Зачем выяснять, что там, за бортом? Мои сексуальные отношения с тобой – лучшие в моей жизни. Зачем рисковать ими?

– Ты можешь уйти, если хочешь. Мы можем уйти вместе, если хочешь. Мне не обязательно быть там. Мне просто интересно.

– Да, но и мне интересно. В конце концов, это я нас записал. Я нашел нам долбаное парковочное место. Вот, приехали. Почему посторонние люди должны учить нас заниматься любовью? Мы что, сами не справимся?

– Может, справимся. Может, и нет. Может, так будет просто быстрее.

– Я боюсь, что прикосновения другого мужчины понравятся тебе больше, чем мои, и потом ты захочешь сюда вернуться, а я – нет. Мы же делаем это в первую очередь для тебя. Тебя ласкают, не меня. Я обожаю твой клитор. Я смотрю на него последние несколько месяцев. И потом мы приедем домой, и я буду знать, что его трогал еще какой-то мужчина, которому здесь не место. Разве что ты сама его позовешь. В смысле, это же твое тело.

Сама его позову? Я даже не знаю этого «его». Ясно только, что речь идет о каком-то анонимном самце.

– Так. Ты хочешь или нет?

– Нет. Да. Нет. Да. Ой, все. Я уже заплатил за парковку!

И мы пошли.

* * *

В довольно уютной студии, больше похожей на балетный класс, были разложены коврики для йоги, подушки, и еще там сидело много симпатичных людей.

– Боже мой, Ти, смотри, какие все красивые.

Мне кажется, чтобы появиться здесь, нужно иметь смелость идти за тем, чего ищешь, а также или состоять в отношениях, или быть готовым вступить в них. Мужчина, присутствующий здесь, должен хотеть научиться по-настоящему радовать женщин. Женщина, если она пришла одна, – что ж, смелая женщина. От всех участников исходит какая-то мощная положительная энергия. Не знаю, в чем дело. Я не то чтобы ожидала увидеть людей в состоянии энергетического истощения, как часто бывает на духовных собраниях (они все полны любви, но слегка подавлены), но здесь вообще все иначе. Во-первых, мужчин и женщин тут поровну. За этим следят организаторы. Уж не знаю, как. Думаю, вряд ли одинокий мужчина захочет тащиться через весь Лондон, чтобы обнаружить, что все дамы заняты, и вряд ли одинокая дама захочет тащиться через весь Лондон в поисках нового опыта и не получить его.

Женщина говорит: «Поднимите руки, кому нужен номер два сегодня вечером?» Мы с Ти поднимаем руки и нервно озираемся. Я вижу безобидного вида мужчину в клетчатой рубашке и направляюсь к нему. «Хотите заняться ОМ?» – произносит он стандартную фразу. «Да, пожалуй. У меня есть номер один, но если вы согласитесь стать вторым, будет славно».

Ти находит женщину номер два. Она мне улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Ти подходит познакомиться с мужчиной, который выбрал меня.

– Не волнуйтесь, я позабочусь о вашей девушке, – любезно говорит он. Похоже, Ти доволен, что меня назвали его девушкой.

– Вы будете моим первым партнером в Клубе ОМ после моего постоянного партнера, – говорю я.

– Большая честь для меня, – отвечает он.

Ти успокаивается.

– Вы не могли бы расположиться на своих местах для ОМ? – говорит наставница. Все остальные уже устроились.

– Вон там свободное место, – мы с Ти нервно идем через комнату. На новичков никто не обращает внимания. В каждой паре заняты друг другом.

Я ложусь на коврик возле Ти. Мы оба слишком на взводе, чтобы расслабиться.

– Черт, многовато лубриканта, – говорит Ти. – Извини.

Я смеюсь. Рядом со мной какая-то женщина тихо постанывает от удовольствия. О боже, неужели это то, что должно происходить и со мной? Она явно более открыта, чем я. «Сравнения убивают радость, Изабель», – говорю я себе, а потом начинаю гадать: это сказал Теодор Рузвельт или Франклин Рузвельт? У меня перепутались Рузвельты? Или это была жена Франклина, Элеонор Рузвельт? Мне кажется, это больше похоже на нее. Это она, удивительная женщина, сказала: «Никто не заставит вас почувствовать себя неполноценным без вашего согласия». Я это давно заучила. Говорят, у ее мужа была любовница. Говорят, что у нее тоже был любовник, и они оба все знали, их устраивало такое положение вещей. Интересно, что именно эти высказывания стали знаменитыми. Может быть, он относился к ней высокомерно, а она сравнивала себя с ним и потому была несчастна? Может, как политик она была лучше него. Вдруг до меня доходит, что прошло уже пять минут, а я вся в мыслях.

Я услышала еще более нежное постанывание из другого угла. Но в основном здесь царит тишина. Слава богу. Никто не показывает, как замечательно умеет кончать. Никто вроде бы не обращает внимания на то, что делают другие. Что делает Ти? Ну же, Изабель, включись, дай ему какую-нибудь подсказку.

– Мне все нравится, только попробуй немного сдвинуться, – мне всегда приходится собирать всю свою смелость, чтобы давать такие деликатные указания.

– Да. Отвлекся, прости, – говорит Ти.

– И я, – не хочу признаваться, что задумалась о динамике семейной жизни Рузвельтов.