Сентиментальные агенты в Империи Волиен

— Да это я знаю, но кто он такой?

— Я с Мотца.

— А где это? Да, мы о таком слышали, но неплохо бы узнать…

В воздухе отчетливо раздалось: «Шпион Сириуса», но Кролгул, конечно, корректно улыбался.

— Вы с Сириуса, милый? — добродушно спросила женщина, как будто и не было вокруг разговоров о линчевании, от одного края Волиена до другого.

— Да, с гордостью могу назвать себя сирианином.

— Он такой же сирианин, как любой с Волиенадны — волиенец, — разъяснил Грайс.

— Или как любой с Мейкена и Словина, — страстно высказался Инсент, в его намерения не входило вызвать сардонический смех, но по залу суда как будто пронесся ураган смеха. Все разглядывали испорченные стены и потолок.

Стил сказал:

— Я не в состоянии понять, что такого смешного в успешных патриотических и революционных восстаниях колоний, поверженных в прах.

— Нет, нет, вы совершенно правы, милый, — успокаивала его Аритамея. — Не обращайте на нас внимания.

— Послушай, Спаскок, ты собираешься должным образом вести заседание суда или нет? — рассердился Грайс.

— Если ты это называешь судом, — в раздумье произнес Спаскок. — Хорошо. Ладно, поехали.

— Я уже изложил свой вопрос.

— Нет, насколько я заметила, — заговорила Аритамея, и с ней тут же согласился хор ее помощников. — Напомни-ка еще разок, ладно? Я как будто не уловила сути.

— Еще как уловили! — рявкнул Грайс. — Суть вполне очевидна, разве нет? Мы теперь знаем много о механизмах, которые нами управляют, которые заставляют нас плясать, как марионеток. Некоторые из самых мощных механизмов можно грубо описать как управляющие функционированием групп. — И тут он указал на стопки красных, зеленых, синих, желтых книг на тележке возле его невысокого постамента. — Что касается этих механизмов, то тут нет расхождения во мнениях. Мы знаем, для определенной группы, какова процентная доля тех, кто не сможет согласиться и разойдется во взглядах с мнением большинства членов группы; мы знаем процентную долю тех, кто будет выполнять указания лидеров группы, даже пусть они будут жестокими или грубыми; мы знаем, что такие группы строятся по такому-то шаблону; мы знаем, что они разделяются и подразделяются определенным образом. Мы знаем, что они развиваются, как живые существа.

— Как империи, например. — Инсент не мог удержаться, чтобы не вставить словечко, помочь, и Кролгул снова втихаря запустил в атмосферу слово «шпион»,чтобы оно дошло до сведения каждого присутствующего.

— Сам-то тыкто? — спросила Аритамея. — Нет, я хочу узнать, откуда ты.

— Да он, конечно, шпион Сириуса, — прокомментировал один из присяжных. — Все они такие. Эти шпионы повсюду.

— Ну и дела! Давай дальше! — громко выкрикнул кто-то из публики.

— Ладно, ладно, в этом суть моего вопроса, — продолжал Грайс, пытаясь снова обрести свой запал. — Если нами управляют механизмы, как оно и есть, на самом деле, значит, пусть нам как следует заранее объясняют все про них. В школе. В том возрасте, когда человек обучается, как тело функционирует или как государство управляется. Нас надо научить понимать эти механизмы так, чтобы они нами не управляли.

— Одну минутку, милый, — прервала его Аритамея. — Я знаю, что у тебя добрые намерения; я действительно поняла, к чему ты клонишь. Но не говори мне, что ты веришь, что если скажешь какой-то молодой особе, которая всей душой готова сорваться с места ради независимости, и, конечно, все знает намного лучше, чем ее старшие…

— Или егостаршие, будем справедливы, — вставил цветной присяжный рядом с ней.

— Его или ее старшие… Ты не можешь сказать такому человеку, мол, сохрани трезвую холодную голову и следи за механизмами. Именно на это они как раз и неспособны.

— Верно, она права, — послышалось со скамей публики.

— Я прикажу очистить зал, — пригрозил Спаскок. Наступило молчание.

Спаскок поинтересовался:

— Значит, ты изложил свой вопрос, Грайс?

— Я с ней не согласен. Она недоброжелательна. Она пессимистична. Волиен не может вот так отказаться от своей ответственности! Кроме того, Волиен обещал в Конституции, что…

— А вы читали у Татца и Палузы о механизме толпы? — спросил Кролгул.

— Нет, а о чем там говорится?

— Они совершенно не согласны с Квинком и Суоллером, — объяснил Кролгул. — Например, по вопросу о процентах возможного сопротивления авторитету.

— Ну, — запальчиво сказал Грайс, — я нахожусь в неблагоприятном положении, правда? Я был в плену на Мотце, и я был не в состоянии даже узнать, какая есть соответствующая литература по этому вопросу. Но мне кажется, что этого свидетельства достаточно… — он вновь указал на свои тома.

— Я только хочу сказать, — расшаркался Кролгул, — что консенсус не стопроцентный.

— Послушайте, судья, — вмешалась Аритамея, — вы собираетесь вести это заседание или нет? Этот тип, который сейчас вовсю толкает речь, насколько я понимаю, всего лишь пристав.

— Да, да, конечно, — сказал Спаскок. И бросил Грайсу: — Будьте так добры, сформулируйте ваш запрос в точных словах.