Сепарация. Как перестать зависеть от других людей

Когда я работаю с клиентами, я отчетливо вижу, что чем меньше они в детстве были «отдельными», то есть чувствовали, что они – отдельно, а родители – отдельно, тем больше у них остается страхов, обид и вообще позиции Жертвы.

Поясню на примере, что я имею в виду.

Однажды одна клиентка сказала мне вот что: «Вероника, я чувствую обиду, что сессии у нас только раз в неделю, а нужна ты мне гораздо чаще!»

Так говорит детская часть, внутренний ребенок, человек в глубоком регрессе – называйте, как хотите.

Главное вот что: эта часть была подавлена в детстве, и теперь есть шанс «вытащить» ее, легализовать глубинную потребность и помочь человеку пройти сепарацию с родительскими фигурами в этой конкретной зоне.

Детская часть потому и застряла в детстве, что сепарация не произошла.

…Я спрашиваю клиентку, что она чувствовала в те дни, когда я была ей нужна, но ей пришлось без меня обойтись.

«Мне пришлось справляться самой, а ты мне даже не помогла!» – «Тебе приходится справляться самой, если тебе не помогает мама».

«Да, приходится! Я вообще не могу с ней поделиться. Потому что она либо занята, либо начинает оценивать меня, и мне становится только хуже!»

Глаза клиентки наливаются слезами.

Я говорю, что так жаль, что ей приходилось справляться самой, когда ей нужна была мама.

Я легализую потребность ребенка в том, чтобы делиться, и косвенно подтверждаю, что она пострадала. А также что она имела право делиться с матерью.

Это момент сепарации.

Раньше она считала, что не должна беспокоить маму своими детскими проблемами. Мама давала понять, что дочка проблемная, если тревожит маму. Мама не взяла ответственность за то, что не справляется. Она не сказала сама себе: «Почему-то меня раздражает моя дочь, когда она нуждается во мне». Мама формировала другой посыл: «Ты проблемная, если нуждаешься во мне».

Ответственность перешла к дочери, возникло слияние. Женщина стала спасать других людей от своих проблем, но нужда в поддержке оставалась ненаполненной.

Сейчас, на сессии, эта нужда «материализовалась» благодаря тому, что моя клиентка мне доверяет и может рассказать о том, о чем раньше молчала.

В конце сессии я спрашиваю, как изменились ее чувства. «Мне стало легче», – отвечает она.

«Как, за счет чего?»

«Мы поговорили о том, о чем я всегда боялась сказать. Теперь я понимаю, что мама просто не справлялась, а я имела полное право претендовать на ее внимание. Я чувствую, что сняла с себя чужой груз».

Сепарация – это свобода, слияние – это тюрьма. Потому что в сепарации люди отдельные и слышат друг друга. А в слиянии перекладывают ответственность, и никто не отвечает за себя.

К чему приводит жертва ради семьи. Спойлер: ни к чему хорошему

Одна женщина долго вынашивала мысль о разводе с мужем. С каждым годом у нее накапливалось все больше претензий нему, и с каждым годом претензии занимали все больше ее психического пространства. Не буду говорить о том, были ли эти претензии справедливы. Речь о другом.

Когда мы недовольны своим партнером, ждем, чтобы он изменился, не можем смириться с тем, какой он в реальности, наша созависимая часть может оказаться в тени. То есть мы можем перестать замечать, как и в чем мы зависим от своего партнера и в какой степени нуждаемся в нем, как в родителе.

Так и произошло с моей клиенткой – пока она была в претензиях и злости, она все меньше осознавала, что у нее есть другая часть, которая не мыслит отдельной от него жизни и боится его потерять.

Когда она заявила о разводе, муж внезапно согласился. И вот тут начала поднимать свою голову та самая, до сих пор незаметная часть.

Ей стало страшно. Она останется одна? А вдруг она больше не найдет партнера? А как теперь ее супруг будет общаться с детьми? А сможет ли она прожить без его помощи, в том числе материальной?

Все эти вопросы пугали ее.

Ниже я привожу наш с ней диалог, в котором мы исследуем ее зависимость от своего партнера.

– Мне становится дико одиноко.

– Значит, твой муж спасал тебя от одиночества?

– Я чувствую себя брошенной, оставленной.

– То есть он не должен тебя оставлять?

– Да. Я же так много для него сделала, так старалась сохранить семью! Я милая, добрая, неужели меня можно бросить?

– Ты говоришь: «Я же хорошая девочка, я хорошо себя вела».