Серафим Саровский

На следующий день руководитель Пензенского ОГПУ Тарашкевич с мощами преподобного Серафима продолжил путь в направлении железнодорожной станции Ковылкино. Почему выбран такой маршрут? Потому что до Пензы от Краснослободска более 200 километров пути по бездорожью, а до железнодорожной станции Ковылкино всего 60 километров. Передвижение по железной дороге до Москвы менее обременительно и значительно ускорило доставку мощей в столицу. Тарашкевич лично сопровождал мощи в Москву для передачи мощей в вышестоящую инстанцию. В деле, которое находится в Архиве УФСБ по Республике Мордовия в Саранске, подшит «Акт вскрытия мощей» от 5 апреля 1927 года^{750}. Документ представляет собой оригинал с автографами всех членов комиссии. На обороте этого документа красными, потемневшими от времени чернилами написана расписка, в которой помощник начальника 6-го секретного отдела ОГПУ[142]

И. Полянский подтвердил получение в свое распоряжение мощей преподобного Серафима Саровского: «Поименованные в настоящем акте «мощи» Серафима Саровского с поименованными предметами в пунктах 1, 2, 8 (кроме евангелия) и наперсный серебряный крест получил 9 апр. 1926 года»^{751}. По этой расписке Полянский получил «один человеческий скелет… принадлежавший Серафиму» (№ 1 по акту), «два шелковых куска материи… в которые был завернут скелет» (№ 2 по акту), «два клока рыжих волос, один зуб, одно евангелие, одна мантия» (№ 8 по акту, кроме Евангелия). В действительности Полянский взял только мощи и материал (№ 1 и 2), в который они были завернуты. Все остальное вернули Тарашкевичу. Далее мы увидим, что два клока волос, зуб и мантия будут переданы в Пензенский музей. Интересна дата расписки — на акте от 5 апреля 1927 года Полянский поставил 9 апреля 1926 года, что является ошибкой, следует читать как 1927-й.

О том, что происходило в Сарове сразу после изъятия мощей, и о важной командировке начальника Пензенского ОГПУ можно судить по письму уполномоченного по Краснослободскому уезду Матвеева в Пензу к Машкову: «Товарищ Машков!

Посылаю тебе письмо на имя бывшего настоятеля Саровского монастыря игумена Мефодия (найденное в часах висевших в его келье) если можно будет используй. Приехали из Сарова сегодня, т. е. 8 апреля едва доехали, так как дорога совершенно испортилась. Ехали 16 часов (от Сарова до Краснослободска 75 километров. — В. С.), в Сарове после вашего отъезда все прошло благополучно, хотя правда была кое-какая работа со стороны «черных воронов» на предмет теми или иными мерами воспрепятствовать нашим мероприятиям… На следующий день после вашего отъезда мы приступили к уничтожению всякой возможности в будущем иметь в монастыре ту или иную святыню и спекулировать ею, поэтому нами в первую очередь была уничтожена возвышенность, на которой стояли мощи а также и вся рака была сожжена на костре среди двора. Приходилось особенно следить за монахами работавшими по сожжению, так как эта сволочь всякие… чурки, мохры прятала по карманам… Рака в летнем соборе нами не уничтожена впредь до соответствующего на этот счет указания свыше. В Саров попаду не раньше как в конце мая месяца когда дороги немного просохнут. Сообщи как вы доехали, мы получили телеграмму «от хозяина»[143]

из Москвы в которой он указывает на возможность сдачи церкви Зосимы и Савватия, значит кое что намечают.

Ну пока до свидания.

С комприветом Н. Матвеев»^{752}

.

«Подлинные» мощи преподобного Серафима

Несмотря на оптимистические доклады, в Сарове и его округе события по поводу изъятия мощей и закрытия монастыря все же волновали местное население. Секретная записка осведомителя: