Серафим Саровский

Выгонять монахов было трудно. У них почти у всех были отдельные кельи с отдельными выходами и по несколько ключей. Сегодня выгонят монаха, а он завтра опять придет и запрется. Служба в церквах еще шла. Наконец в понедельник Крестопоклонной недели приехало много начальства. Собрали всю святыню: Чудотворную икону Живоносного Источника; гроб-колоду, в которой лежал 70 лет в земле Батюшка Серафим; кипарисовый гроб, в котором находились мощи и другие святыни. Все это сложи — ли между так называемыми «Царскими покоями» и северным входом Успенского собора, устроили костер и зажгли. Один послушник Борис сумел сфотографировать и приносил нам показать снимок этого костра. Мощи же Батюшки Серафима, т. е. косточки, как они были облачены в мантию и одежды, все это свернули вместе и вложили в синий просфорный ящик. Ящик запечатали, а сами разделились на 4 партии, сели на несколько саней и поехали все в разные стороны, желая скрыть, куда они везут мощи. Ящик со св. мощами повезли на Арзамас через с. Онучино, где и остановились ночевать и кормить лошадей. Однако, как не хотели скрыть концы, но когда тройка со св. мощами въехала в с. Кременки, там на колокольне ударили в набат[146]

.

Мощи везли прямо в Москву. Там их принимала научная комиссия. К этой комиссии сумел присоединиться о. Владимир Богданов. Когда вскрыли ящик, то по свидетельству о. Владимира, мощей в нем не оказалось. Я слышала это от его духовных детей. Это же говорил и покойный Вл. [владыка] Афанасий, бывший после в ссылке вместе с о. Владимиром в Котласе. Говорили, что приехав на ночлег ящик со св. мощами запирали в амбаре, а ключи брали себе, но сами сильно выпивали[147]

.

После этого служба в Сарове прекратилась и монахи разошлись, кто куда. В те дни о. Маркеллин приходил к нам в корпус. Он не мог себе простить, что ослушался Владыку и доходил до нервного расстройства. В 1931–1932 годах он был арестован и послан в Алма-Ату. Пробыл там на пересыльном пункте Вел. Пост 1932 г. И в Великую субботу был отправлен этапом дальше, где вскоре же и скончался»^{757}

.

Из этого свидетельства видно, что сотрудники ОГПУ добились своего, дезориентировав местное население, — две партии, на которые разделились чекисты, а не четыре, как рассказала мать Серафима, отправились одна на юг в сторону Краснослободска, далее до железнодорожной станции Ковылкино, другая на север — на Арзамас. Ковылкино и Арзамас — узловые железнодорожные станции, имеющие сообщение с Москвой, в период распутицы это самый надежный способ перемещения ценного груза. В восточном направлении через саровские владения вообще дороги не было, на западном направлении глухие и огромные муромские леса, в которых надо было опасаться не крестьян, а настоящих бандитов. Поэтому отправились по наезженному тракту, один обоз с мощами отправился в сторону Краснослободска, второй — отвлекающий — на север в Арзамас (и стрельба красноармейцев в лесу была направлена на привлечение внимания населения, так же как и «откровение» коммуниста, сказавшего, что везут Серафима). И отвлекающий маневр был выполнен до конца, то есть до прибытия «груза» в Москву, поэтому отец Владимир Богданов был свидетелем вскрытия пустого ящика. Настоящие мощи, предположительно, не привлекая внимания и без стрельбы, через Краснослободск и железнодорожную станцию Ковылкино доставили в Москву. В воспоминаниях матери Серафимы следует обратить внимание на поведение гробового иеромонаха Маркеллина, который «не мог себе простить… и доходил до нервного расстройства», что свидетельствует об изъятии настоящих мощей преподобного Серафима Саровского 5 апреля 1927 года. И кому об этом не знать, как не монаху, выполняющему послушание при его мощах.

Следует упомянуть еще один, «дивеевский», след «мощей»: «Одну из версий приводит в своем интервью архиепископ Русской церкви за рубежом Лазарь (Журбенко):