Серафимо-Дивеевские предания

Поздно ночью я выехал из Ленинграда в Москву. Я знал, что в Москве имеется два поезда на Арзамас: один уходит утром и приезжает в Арзамас ночью, а другой выезжает ночью и прибывает утром. Конечно, я решил ехать на втором, ночном, поезде, чтобы не заботиться о ночлеге и не тратить на него лишних денег, которых я взял с собой, по совету духовных моих руководителей, всего лишь пять рублей. Кроме того, я взял с собой небольшое количество лекарств. Я врач, и в пути, может быть, понадобится кому-нибудь врачебная помощь. Я предполагал целый день, до отхода ночного поезда, пробыть в Москве, где я давно не был, у своих родных, друзей и знакомых.

Но когда я пошел в Москве в кассу, чтобы прокомпостировать свой билет на ночной поезд, то и здесь, как и в Ленинграде, кассир вдруг почему-то сказал мне: «Вы еще поспеете на утренний поезд, ведь надо только перейти площадь и там находится Казанский вокзал, с которого через полчаса отходит поезд на Арзамас». И он выдал мне билет на утренний поезд. Я был весьма огорчен этим, но, вспомнив, что надо безропотно подчиняться тому, что случится, — решил, что, может быть, благодаря более раннему отъезду я встречу кого-нибудь мне нужного или избегну какой-либо неприятности.

Поезд был переполнен народом. Кругом слышались брань, крики, плохая музыка на гармошке. Поезд двигался медленно, подолгу останавливаясь на станциях. Ехали целый день. Наступил вечер, спустилась тьма, пошел дождик. Народ стал убывать из вагона, и когда ночью поезд подошел к Арзамасу, из пассажиров почти никого не оставалось.

Обеспокоенный мыслью, что ночью, в темноте, в дождь, без денег приеду в незнакомый город, я прикрыл глаза рукой и мысленно помолился преподобному Серафиму, чтобы он помог мне с ночлегом.

Вдруг ко мне подошла какая-то пожилая, чисто и опрятно одетая женщина и заговорила со мной. Узнав, что я из Ленинграда, еду в Саров, к преподобному Серафиму, она умилилась и обрадовалась.

— Ну а где же ночевать-то будете? Есть тут какие-нибудь у вас родные или знакомые?

Я ответил, что у меня нет никакого знакомства в Арзамасе и что я только что помолился, чтобы преподобный Серафим помог мне найти ночлег.

— Ну, тогда ночуйте у меня, батюшка, — воскликнула женщина. Сама София тебя приютит, — добавила она.

Я вздрогнул, вспомнив вчера сказанные мне слова о том, что «может быть, какая-нибудь София его и приютит», и очень удивился, почему эта женщина говорит о себе «сама София».

— Вас Софией зовут? — спросил я ее.

— Нет, я Ксения Дмитриевна Кузнецова, но я работаю сторожихой Софийского собора и живу под самой колокольней. Вот я и сказала, что София, Премудрость Божия, тебя приютит!

Ксения Дмитриевна повела меня в темноте по городу Арзамасу и привела к себе в комнату под колокольней Софийского собора.

— Вот напою тебя чайком, накормлю, да и спать положу на кровати, а сама лягу в уголку, на полу! — сказала она.

Я запротестовал, заявив, что лягу с удовольствием на полу, и прибавил, что у меня, к сожалению, очень мало денег.

— Что ты, что ты, батюшка! Тебе самому нужны деньги, так я дам, а с тебя не возьму ничего. Где это видано, чтобы со странника по святым местам деньги за ночлег брать? И на полу не положу тебя, а ляжешь на кровати... Я не хочу из-за тебя в ад попасть! — неожиданно заключила она.

Видя мое удивление, она сказала: «Страннику должен быть почет и уважение и лучшая постель в доме, а то Господь рассердится!»

Утром она снова напоила и накормила меня, положила в мешок лепешек, дала мне большой деревянный посох с крестом, который просила вернуть на обратном пути, и, указав путь до Дивеева, находящегося в семидесяти километрах, посоветовала пройти это расстояние за два дня.

— Но перед тем как идти к преподобному Серафиму, — сказала Ксения Дмитриевна, — не поленись и сходи в противоположную сторону за два километра и поклонись чудотворному образу святителя Николая Чудотворца в Никольском женском монастыре.

Я сначала было подумал про себя — зачем я буду менять намеченный маршрут в Дивеево, а потом понял, что этой мыслью я обидел дивного святителя Николая, которого, как и преподобного Серафима, особенно чтил с детства.

И я пошел сначала в Никольский монастырь. Там я увидал чудотворный образ св. Николая, выдолбленный из дерева. Мне показалось, что св. Николай сурово на меня посмотрел. Я упал на колени и просил прощения за свои помыслы. С посохом в руках тронулся я в путь по направлению к Дивееву. Полил сильный дождь. Я промок до костей, и мне казалось, что св. Николай послал на меня легкое испытание-епитимью за мое нерадение.

С большим трудом, усталый и измученный, добрел я до первого села Ямище. Село действительно стояло в большой яме, в овраге, и мне вспомнилось описание одного селения в повести Чехова «В овраге». Село было грязное, шумное, неприветливое. Был какой-то советский праздник, играли на гармошках, раздавалась сочная ругань. Я прошел все село и нигде не решился зайти отдохнуть. Вышло солнышко, стало подсушивать, и я, отдохнув за селом на камешке, пошел дальше. Погода совсем разгулялась.