Серафина и черный плащ

Интересно, почему никто кроме нее не видит, что мистер Торн — это Человек в черном плаще? Даже Брэден. Почему она в это верит, а они не хотят? Потому что они — обычные человеческие существа, а она — нет. Она ближе к Человеку в черном плаще, чем ей хотелось бы. Ближе к демону.

Серафина понимала, что не может прямо напасть на Человека в черном. Он для нее слишком силен, в их прошлые стычки она едва спаслась, — от одной мысли об этом у нее по спине пробежала дрожь. Но все время убегать и прятаться тоже не годилось. Его надо было каким-то образом остановить. Только следовало помнить, что Человек в черном плаще обладал потусторонней силой. А если предположения Серафины верны, то также силой и способностями всех, кого он вобрал в себя. Он и ее поглотит, дай она ему такую возможность.

Нет, в одиночку биться с Человеком в черном плаще бессмысленно. Одна она не справится.

Серафина снова огляделась, и у нее возникла темная мысль. Она снова спросила себя: «Если бы он был крысой, как бы я его поймала?»

И внезапно поняла, как.

На приманку.

Страх подкатил к горлу, как тошнота. Ей хотелось убежать от опасной мысли, скрыться от нее, но голова продолжала работать, возвращаясь к этому плану, как единственно возможному.

Серафине снова вспомнились слова папаши: «Никогда не заходи в глубь леса. Там нас подстерегает множество опасностей, темных и светлых сил…»

«Ты прав, па, — подумалось ей. — И я одна из этих сил».

Стоя посреди леса, она поняла кое-что о себе, что-то, что на самом деле уже давным-давно знала, но с чем не хотела мириться: она была не такой, как папаша. И не такой, как Брэден. Она не человек.

Ну или не совсем человек.

От этой мысли у нее сжалось горло. Стало до ужаса одиноко. Серафина не знала, что это означает, даже не была уверена, что хочет знать, но понимала, что это правда. Она была не такая, как люди, которых она любила. Она родилась в лесу, черном, как черный плащ, и населенном призраками, как кладбище. Она была одной из них, созданием ночи.

Серафина слышала, как мистер Пратт называл созданий ночи дьявольскими отродьями. Она размышляла об этом, пробираясь через колючие заросли ежевики. А считают ли дьявольские создания себя дьявольскими? Или они думают, что живут хорошо и правильно? Зло — это то, как ты видишь себя? Или то, как тебя видят окружающие? Серафина всегда считала себя хорошей, но, может, на самом деле она была плохой и просто не догадывалась об этом? Она жила под землей. Она скользила во тьме невидимо и неслышно. Она тайком подслушивала людские разговоры, рылась в чужих вещах, когда хозяев не было на месте. Она убивала животных. Дралась. Обманывала. Крала. Пряталась. Видела, как дети теряли души. Но это не мешало ей жить, даже процветать, черпать силы, и знание, и опыт в своих ночных прогулках, в то время как других детей похищали.

Серафина долго стояла, размышляя, почему она жива, в отличие от них, и снова спрашивала себя, хорошая она или плохая. Она родилась и жила в мире тьмы, но сама-то была на чьей стороне? На стороне тьмы или света?

Она посмотрела на звезды. Серафина не знала, кто она такая и как стала такой, какая есть, но она твердо знала, какой хочет быть. Она хотела быть хорошей. Она хотела спасти Брэдена и других детей, которые еще живы. Она хотела защитить Билтмор. Ей вспомнились слова, высеченные на подножии каменного ангела:

Нашу внутреннюю суть определяют не битвы,

В которых суждено проиграть или победить,

Но сражения, в которые мы не боимся

вступить.

И сейчас, стоя в ночном лесу, она верила в эти слова. Да, она создание ночи. Но она сама решит, что это для нее значит.

Перед ней был выбор: сбежать и спрятаться или осмелиться вступить в бой.

И тут у Серафины сложился окончательный план, и она поняла, что надо делать.

Отчасти Серафина категорически не желала выполнять задумку. Такой план означал, что она может умереть уже этой ночью. И смерть наступит именно в ту минуту, когда она наконец-то выбралась из подвала, и нашла друга, и начала понимать и осознавать мир вокруг себя. Серафине хотелось вернуться домой и улечься спать у камина в комнате Брэдена; есть курицу с овсянкой вместе с папашей и делать вид, что ничего не произошло. Ей хотелось свернуться клубком в подвале за бойлером и спрятаться, как она поступала всю свою жизнь. Но она не могла.

Торн будет приходить снова и снова. Он заберет Брэдена. Значит, Серафина должна его остановить. Возможно, она умрет, но Брэден останется жив. Продолжит жить с мистером и миссис Вандербильт, со своими лошадьми и с Гидеаном. И это именно то, чего она хочет больше всего на свете. Она хочет, чтобы Брэден жил.