Сербская рапсодия

Широкую силу Дунаявстречают серые скалы,встают, тисками сжимая,и это только начало —Голубац башни вздыбил,волны кипят ключом,разят их подводные глыбыто булавой, то мечом.Зубчатый карпатский гребеньтрещиной синей расколот,пена в реке и в небе,в сердце тревога и холод;чувствуешь дрожь земную,пьёшь ледяной хмель,словно сквозь жизнь инуюсмутно провидишь цель.Вот она – яро свищетжелезный пилум Траяна,вот она – крови ищетбулатный клинок Османа!

Гневом твой дух измучен,а смертная тьма горькав глуби твоих излучин,царственная река.Но за последней теснинойв прозрачной прохладе плёсов,в тихой тени тополинойгустые зелёные косыводорослей и лилийвьются зыбкой строкой —на смену истраченной силеприходит сонный покой.Туманы нежданной печалиплывут по дунайской глади,и ты стоишь на причале,и пройдены все преграды,и чувствуешь – больше не будет,и знаешь – уже не суметь,не повернуть за чудомжизни, раздвинувшей смерть.

Воинский храм

То не золото горит,не мерцает серебро,то не отсветы зари,не жар птицыно перо —это светлая свеча,это грозная печаль,это блещет, горяча,сабельная сталь.То горит патронов медьс высоты паникадил,и угрюмо дремлет смертьвозле воинских могил;в медь одет иконостас,жаркой сталью обрамлён,и сурово смотрит Спасс бархата знамён.

Крик

Дунайский каменный идолкричит сквозь вечные воды,младенческой горькой обидой

в дугу изогнуты губы.Безмолвна река ночная,как замертво, спит природа,о крике никто не знает,молчат барабаны и трубы.Сменяются царства и нравы,встают мосты и твердыни,крушат друг друга державы,поют гусляры о героях,а он задыхается криком,он плачет в застывшей тине,но муки своей великойдо наших дней не откроет.Но вот, откопан из глиныбережными руками,он смотрит на нас из витрины,и рыбьи глазищи как лунки,и пальцы на рыбьем телесложены плавниками,и рот его онемелыйпредвосхищает Мунка…

Морава

Эти мутные ржавые воды реки,как ноябрьская тёмная ночь, глубоки —что там в омутах, кто его знает?Эти зимние вётлы, как холодно им!Снег ложится, и стынет клубящийся дым,вся во льду сердцевина земная.Это поле, где тлеет сырое жнивьё,это небо, где стаей кружит вороньё,это сердце моё, это горе моё,молчаливое горькое горе.Мне его не стерпеть, мне его не избыть,и никто не сумеет до капли допитьэтих слёз разливанное море.Ты течёшь не спеша, под мостом, чуть дыша,ты не просто река, ты народа душа,тихоструйная струнка державы —и у жарких песков на пустом берегу,и в рязанском бору, утонувшем в снегу,я тебя вспоминаю, Морава.

Закат над Белградом