Сердце дьявола

— И это все, что вы можете мне сказать? Лева поднялся со стула, сунул руки в карманы джинсов. Сейчас он напоминал не Пушкина, а воробья перед дракой.

— Лева, — напряженно спросил Волин, поднимая взгляд на оперативника, — что ты от меня хочешь? Чтобы я подписал разрешение на дальнейшее проведение следствия нашей группой? Я не могу этого сделать. Подобные вопросы не в моей компетенции. Думаешь, мне хочется бросать все? Не хочется. Ни капельки. Мне сейчас ничуть не легче, чем тебе. Так что ты из меня жилы-то тянешь?

— Вы можете пойти к «Главному» и поговорить с ним, — запальчиво воскликнул Лева. — Это наше дело!

— Лева, данный вопрос мы уже обсуждали. «Главный» даже бровью не поведет! Он, кстати, хотел забрать у нас дело еще сегодня днем! Над ним свое начальство имеется! И приказ о передаче дела уже подписан! Если мы хотя бы пальцем шевельнем в этом направлении после полуночи, с нас головы поснимают! Поэтому успокойся и прекрати зря себя накачивать. Лева набрал полную грудь воздуха, подержал его, выдохнул и, опустившись на стул, сказал:

— Скотство.

— Не стану спорить, — спокойно заметил Волин.

— Как все мерзко.

— Есть маленько. — На столе ожил телефон. Закурлыкал неуместно-игриво. Следователь снял трубку. — Волин.

— Это я, — прорвался сквозь расстояние дрожащий женский голос.

— Кто «я»? Представьтесь, пожалуйста.

— Марина Рибанэ.

— Кто? Сникший Лева поднял голову, внимательно посмотрел на сделавшего страшные глаза Волина и шевельнул бровями: «Кто»? Волин схватил лист, ручку, торопливо написал. Лева подсел поближе, придвинулся ухом к трубке.

— Он здесь.

— Кто?

— Боря.

— Мы взяли его в здании «777», — возразил Волин, чувствуя, как ему становится нехорошо. — «Боря» — Газеев-старший. В данный момент с него снимают показания на Петровке.

— Говорю вам, он только что был здесь! У дверей квартиры! Я видела его.

— Вы видели его лицо?

— Нет, но он подходил к двери квартиры и говорил что-то вроде: «Пришел злой волк…»

— Постойте, Марина, этого не может быть. Мне доподлинно известно, что Боря сейчас сидит в камере предварительного заключения на Петровке и дает показания. Он никак не мог прийти к вам.

— Он здесь! — панически закричала девушка. — И он хочет убить меня!

— Стоп. — Волин показал Леве: «Одевайся». — Успокойтесь. Скажите лучше, он вам звонил сегодня?

— Нет.

— Боря убил сегодня двух девушек. В любом случае, по его плану до вас остается еще одна жертва. Причем, насколько я понял, он должен был позвонить вам и сообщить количество оставшихся жертв.

— Боря не звонил. В голосе девушки начал зарождаться ураган истерики. Мощной, сметающей все эмоциональные барьеры, уносящий с собой разум.

— Так, дайте мне ваш адрес. Наш сотрудник подъедет через полчаса, а пока я позвоню в местное отделение милиции, чтобы прислали наряд осмотреть подъезд. Не волнуйтесь и не впадайте в панику.

— А как я узнаю вашего сотрудника?

— Зовут его Лева. Фамилия — Зоненфельд. Похож на Пушкина. Не ошибетесь.

— Хорошо. Я буду ждать его. Только пусть он приезжает скорее. Мне очень страшно.

— Так быстро, как только сможет. Маринка продиктовала адрес. Волин записал его в ежедневнике, выдрал лист и передал Леве.

— Как доберешься, сразу позвони.

— Хорошо. Волин посмотрел на него, поморщился:

— Ты выглядешь, как рысак-пятилеток перед дерби. — Лева, и правда, разрумянился, воспрял духом. — Вот тебе бланк протокола. Сними с этой Рибанэ показания. Зафиксируй по всем правилам. И жди звонка.

— Думаете, он позвонит?

— Раньше звонил, позвонит и теперь. Я сейчас свяжусь с «Центральной», попрошу их взять на контроль ее телефон. Как только этот тип наберет номер, мы его засечем. А дальше — дело техники.

— Хорошо.

— И поторопись, а то у девушки истерика случится.

— Я пулей! — Лева выбежал за дверь. А Волин набрал номер Пилюгина. Ему не пришлось долго ждать.

— А-а-а, Аркадий Николаевич, — радушно протянул капитан. Для человека, скорбящего о смерти погибшего товарища, у него был подозрительно веселый голос. — У меня для вас уже есть хорошие новости.

— Вы сняли показания с Газеева?

— Разумеется, разумеется, — пыл Пилюгина поутух. — Но… тут ничего утешительного сказать не могу. Ничего утешительного. Газеев утверждает, что не входил в комнату, где сидела «подсадка». И в машине он тоже не был. Рядом стоял, но в салон не садился. Отпечатков его пальцев в комнате нет. В салоне «четверки» отпечатки имеются, но, по словам экспертов, все они далеко не первой свежести. Приехал адвокат Михаила Петровича. Связались с вышестоящим начальством. Короче, поступило непосредственное указание с самого верха: Газеева отпустить под подписку о невыезде.

— Что? — Волин не поверил своим ушам. — Вы его отпустили?

— Совершенно верно. Аркадий Николаевич, да не принимайте вы это так близко к сердцу. Начальство оценило проделанную вами и вашей группой работу, все будет соответствующим образом учтено…

— Капитан, — зарычал Волин, — вы что, идиот? Вы хоть понимаете, что вы натворили?

— А что, собственно, произошло? Никуда этот Газеев не денется. Подписку-то он дал…