Сердце Дракона. Финал целиком. Цикл завершен

— Я вспомнил тебя, — прорычал он, скаля клыки. — не знаю, как ты смог оказаться на той войне и почему теперь стоишь тут, но что я знаю точно, так это то, что за твою голову я получу целый фиал с нект…

Хаджар взмахнул мечом. Порыв ветра такой мощи, что буквально смел добрую половину рощи, пропел песню бури на шее старейшины и его голова покатилась по облакам.

Фонтан золотой крови ударил в небо, а следом за ним вниз с холма сорвалось и безжизненное тело.

Хаджар, проводив взглядом труп, лишь коротко произнес:

— Думал, что боги умирают как-то более… интересно, — и, убрав Синий Клинок в ножны, опустился на траву.

Скоро сюда должен был явиться легион.

Её легион.

Хаджар ждал встречи со своей названной дочерью.

Азрея шла сюда.

Глава 1911

Хаджар держал в руках трубку и курил. Не то, чтобы ему очень сильно хотелось или в этом имелась хоть какая-то нужда, потому как весь табак из редких растений, способный укрепить тело, не выдержал процесса псевдо-вознесения. Все, что осталось в кармане — самый простой табак, который Хаджар взял у Гиртайцев.

Что, если подумать, делает его не таким уж и простым. Все же — табак из аномалии, жизнь в которой едва ли менее особенна, чем на Седьмом Небе.

Зачем же Хаджар тогда курил?

Это напоминало ему о давно минувших днях. Когда он вместе с Неро, под аккомпанемент зычных команд Догара, проливал пот на плацу. Когда они охотились на Изумрудных Волков и встретили умирающую тигрицу… А затем еще много других приключений.

Честных приключений.

С понятными противниками. Зачастую куда более доблестными и преисполненными чести, нежели офицер Хаджар и его люди.

За некоторыми исключениями, конечно. Адъютант Колин, к примеру, или же те странные господа из секты Черных Врат Балиума, а еще…

Хаджар выдохнул облачко дыма.

Удивительно, но почти за семь веков своей жизни, буквально тонущей в сражениях и распрях, он не так чтобы часто встречал тех, кого можно было бы заклеймить ярмом бесчестия. Скорее наоборот.

Примус желал сделать свою родину сильнее, пусть и выбрал для этого весьма кровавый путь. Но он любил сына. И племянницу. Скорбел по брату, чью жизнь ему пришлось отнять и, наверное, в своей манере любил и Хаджара.

Санкеш, разбитый собственный судьбой и пытавшийся сделать все, чтобы такая участь, как у него, больше не выпала никому другому. С ним Хаджар чувствовал особое родство — ведь он и сам шел по своему пути ровно с той же самой целью.

Чтобы его, Хаджара Дархана, незавидная судьба более никогда не выпала кому-либо другому.

Император Морган. Он отдал все, что у него было. Семью, любимую женщину, нелюбимую жену, друга, бесчисленных поданных и, под конец, самого себя, чтобы дать возможность своему народу обрести свободу.

Что может быть поэтичней, чем такая судьба.

Хаджар выдохнул облачко дыма и посмотрел на небо. В ответ не него взглянула пустота вечности, заменявшей богам лазурь синевы.

Чин’Аме. Как и Морган он пожертвовал всем, даже собственной дочерью и внуком, ради, как ему казалось, спасения мира от неминуемой трагедии. Он положил жизнь на жертвенный алтарь всего Безымянного Мира. И, пусть и был обманут, но его порыв был исключительно благороден.

Эрхард, до самого конца несший своим людям надежду на новый день, где никто не умрет от голода, никто не встанет перед выбором кого из детей, плачущих и умирающих, накормить.

Дом Золотых Небес в стране Бессмертных. Несмотря на выбранный им способ, они желали того же, чего желают большинство простых смертных. Потомства. Увидеть, как через твоих детей и внуков, продолжается частица тебя самого. И попытаться сделать так, чтобы их жизнь оказалась немного проще и спокойней, чем твоя собственная.

Король Бессмертных Пепел, который никогда и не был врагом для Хаджара.

Как, если задуматься, не были они просто лишь врагами и с запутавшимся Примусом, разбитым Санкешем, потерявшим надежду Морганом, находящемся в плену Эрхардом, и обманутым Чин’Аме.

Все эти имена принадлежали, на самом деле, героям. Вынужденным героям. Не тем, из песен бардов и менестрелей, что, надев сияющий доспех спешат совершать подвиги во имя всего хорошего супротив всего плохого.

Нет.

Вовсе нет.

Настоящие герои.

По локоть в крови, по горло в дерьме, израненные и измученные, перешагивающие сперва через себя, а затем через других. И, в самом конце, готовые оплатить свой долг собственной жизнью.

Если что и понял Хаджар за эти семь веков, так это то, что уважения и понимания достоин не тот, кто красиво говорит и даже не тот, кто много делает. Да, можно долго спорить о том, что второй всегда будет выше первого, ведь дело важнее слова.

И это, пусть слова и имеют немыслимую силу, зачастую, за редким исключением, действительно так. И все же…

И все же, в самом конце, когда сорваны все покрова и сняты маски, когда сверкают клинки и льется кровь, самым важным остается только одно.

Готов ли человек отдать жизнь за то, во что он верит.

Отдать, самое важное, добровольно.

В яростной сече.