Сердце Дракона. Финал целиком. Цикл завершен

После битвы, когда наступит рассвет, ты сможешь вспомнить о своем враге, сможешь попытаться его понять и, поняв, попытаться проникнуться к нему уважением.

А пока твой враг жив.

Примус, Санкеш, Морган, Эрхард, Чин’Аме, Яшмовый Император или Врата Грани, как бы врага твоего не звали — все это не важно.

Глаза Хаджара вспыхнули синим пламенем и боги из легиона, встретившись с ним, отшатнулись.

Пока враг дышит — убей его!

Убей их всех! Сколько видишь, сколько слышишь, сколько чувствуешь их — убей их! И пусть их кровь, а не твоя и твоих близких, льется реками и заливает… да хоть целый мир!

Таков закон войны.

Таков Закон Смертных.

Клинок в руках Хаджара засиял синим светом, и вместе со взмахом генерала тот пролился на Седьмое Небо. Бесконечным полотном, укрывшим небо и землю.

И вскоре задрожала земля, когда на ней исчезали облака, а вместо них появились травы и камни, поднимались горы и холмы, опускались овраги и рвы, ущелья, реки и озера.

Закричало небо, когда его пронзили тучи и яркая лазурь укрыла покровами тьму вечности и яркой солнце вспыхнуло в зените, заливая светом вторгшийся к богам смертный мир.

И по всему Седьмому Небу кричали в муках, стонали и умирали в агонии, исчезая во всполохах синего света, сотни и тысячи богов. Тех, что не смог выдержать всего того, что принес с собой Закон Хаджара. Тех, кто не мог выдержать давления всех тягот участи смертных.

От легиона, еще недавно стоявшего перед войском смертных, осталась лишь жалкая кучка испуганных божков. Они пытались использовать свои силы, призвать на помощь могучие артефакты и таинства, но… не могли.

В смертном мире нет того, что они пытались призвать.

В нем нет исковерканного Пути Развития.

В нем нет извращенных Истинных Имен.

А единственная истинная сила твоей души — это воля сжимать клинок до самого конца.

Боги бросали оружие и бежали, путаясь в траве, запинаясь о кочки, падая и снова вставая, бежали.

— Давно не ощущал себя простым практикующим, — сжимал и разжимал кулак Эйнен. — Или мы теперь даже слабее, чем практикующие?

— Не знаю, — честно ответил Хаджар.

Он действительно не знал, что принес его Закон, в который он заключил всего единственный порыв. Уровнять их всех. Смертных, демонов, богов, фае и всех тех, кто захочет прийти сюда.

Теперь все они равны.

И все, что их ждет — война.

Третья война Небес и Земли.

Последняя война…

Глава 1915

Хаджар постукивал пальцами по столу и, подперев подбородок, наблюдал за тем, как его офицеры отчитываются.

— Всего, в сумме, у нас есть двести четырандцать тысяч, триста семнадцать человек личного состава, — поправив кушак, читал со свитка Саймон. Годы не пощадили въедливого толстяка. Его волосы украсила широкая седина, а некогда маслянистый взгляд ярких глаз слегка померк. — Из них — Пять с половиной тысяч лучников в дивизии Лиан. Полный полк из двух артиллеристов и осадных инженеров Тура. Тур, кстати, что у нас по орудиям?

Со стула поднялся Тур. Тяжело, не сразу. Невооруженным взглядом было видно, что эти семь веков дались ему не просто. Хаджару было интересно, какой ступени развития смог достичь неразговорчивый офицер Лунной Армии, но теперь это все не имело смысла.

Теперь они все не адепты, терниты или бессмертные, а, в основном, простые смертные. И лишь сильнейшие из тех, кто поднялся на седьмое небо, смогли сохранить свои способности, но лишь в самых скудных, усеченных рамках.

Что-то на уровне Формирования стадии Зерна или Осколков. Но и таких — не больше пары сотен. Остальные, кто сохранил немного способностей, застыли на уровне Телесных Рек.

Таков был Закон Хаджара. Он приносил смертный мир всюду, где находился генерал, окутывая им все небо. И именно благодаря этому закону смертные, адепты и бессмертные не исчезали, развеявшись в пыль, под давленем атмосферы Седьмого Неба.

Наоборот — это богам теперь приходилось свыкаться со своим новым статусом смертных и тем миром, что их окружал.

Хаджар прикрыл глаза и прислушался к звукам, доносившимся с другой стороны офицерского шатра.

Пели птицы, ветер игрался в листве и траве, заставляя тех перешептываться друг с другом. Звучали зычные команды офицеров. Кто-то пилил и рубил деревья, складывая в обозы бревна для блиндажей и окопов. Другие точили оружие и ковали наконечники для стрел и копий.

Все это, вкупе с совещанием офицером, навевало воспоминания.

— У меня есть двадцать пять мортир, тридцать две противопехотные пушки, — зачитывал с листа Тур. — Семь укрепленных осадных башен с отстрелочными и откидными мостами, двенадцать простых башен.

— А снарядов? — уточнил Саймон.

— Толстяк, у тебя и так все есть в твоих журналах, — вздохнул Тур. — Зачем…

— Затем, что так положено, — перебила Лиан. — Ты командуешь нашей артиллерий, вот ты и докладывай.

Тур пробурчал что-то нечленораздельное и продолжил. Это заставило Хаджара улыбнуться. Он уже забыл какого это — присутствовать на командирских совещаниях.

— Снарядов для мортир две сотни с десятками, а для пушек, — Тур провел пальцем по свитку. — четыре сотни с десятками.