Сердце Мира

А я начал думать, что может быть убийство — это не самый плохой вариант. Во всяком случае экскурс в обычаи Адасадора изрядно успокоил мою совесть. Не такой уж я и конченный человек, если всего лишь хочу прирезать особу, которая доказывала мне вчера, что я сын брата и сестры и собиралась превратить меня в куклу, плюющуюся огнем по ее приказу. Я почувствовал, что еще чуть-чуть таких мыслей, и я прирежу ее самолично, прямо сейчас. Надо было как-то отвлечься… Я стал думать о прежней жизни. О том, как ходил охотиться на лис, и как потом гордо продавал самолично выделанную шкурку на весенней ярмарке. Вспомнил про Галлу, про ее детскую мечту, про то, как мы сидели по вечерам на крыше, нанизывая улов на бечевку и болтали о всяком разном. О маме вспомнил… Негаданно явилась тревога. Ведь если за мной охотятся, то наверняка они уже были в Озерном дворе! Надо срочно ехать туда, помочь… Тьфу ты, пропасть… О чем ни подумай, всюду плохо. Мог ли я думать, будучи мальчишкой, что так оно все повернется?

— Эй, — окликнула меня Дита, тронув за плечо. — Давай мы подумаем о решении завтра, хорошо? Пусть эта… женщина… еще поваляется тут. Надо только проследить, чтобы она пореже приходила в сознание.

— А еще можно продать ее на рабском торге… — глядя перед собой предложил Локки.

— У нас же нет рабских торгов, — машинально сказал я. — Их запретили еще до моего рождения.

— Ну да, — усмехнулся Локки. — Рассказывай. Много ты об этом знаешь… Правда все ваши торги, насколько я знаю, не в столице, так что это бесчувственное тело еще надо как-то вывезти… Но зато все будет шито-крыто.

— Что-то я не понимаю, о чем ты говоришь, — я недоуменно взглянул на него.

— О частных шахтах, — ответил Локки. — Ваши хитрые промышленники заложили на севере несколько шахт. И там спокойно скупают людей. А их с удовольствием продают. Ловят кого-нибудь разбойники на большой дороге, а у него ничего, кроме чахлой лошаденки и заплесневелого куска сыра. Тогда они и тащат его к ушлым фабрикантам. А те с удовольствием покупают. Один раз заплатить работорговцу и засадить потом пленника на всю жизнь работать в забое, это же не каждую неделю ему зарплату платить…

— А откуда ты это знаешь? — прищурился я.

— Ну, я все-таки агент… — Локки грустно улыбнулся. — Хоть и несостоявшийся, что уж там… У нас, кстати, с этим честнее. Некоторые владельцы крупных предприятий имеют лицензию на использование труда заключенных. Это значит, что их система охраны соответствует определенным требованиям. Ну что не сбегут эти отбросы общества в первый же день. Кандалы чтобы имелись, вышки, надзиратели и все такое. Так вот раз в полгода эти хозяева являются на торги, где и покупают обвиненных в тех или иных преступлениях. По-разному покупают… Тех, кто совершил несерьезное преступление, продают на определенный срок, а матерых злодеев продают без условий. Первые — дешевле, разумеется. Но их содержание, бывает, проверяют. Если такой заключенный ненароком помрет, то шума будет до небес, лицензии могут лишить… А вторые — все равно. После продажи их судьба никому не интересна, лишь бы на свободе не оказался. Случаи побега, кстати, рассматривают не менее тщательно, чем случаи смерти. У вас по-другому. Так что у нас продать не получилось бы. А у вас торговля людьми — дело насквозь незаконное, так что никто ничего никому не скажет и никаких доносов не напишет.

— А вообще это неплохая мысль, — задумчиво проговорил Чарли. — Если подумать, то вполне можно и вывезти из города это… хм… тело. Например, нанять повозку, купить гроб и сообщить на воротах, что мы везем хоронить сестру в ее родной город, как завещано нам предками. Откуда вы там по документам? Из Дыры?

— Из Дупла, — хихикнула Дита. — Может и получиться, кстати. Как и любой идиотский план. Если только ее лицо никто не опознает на воротах, все-таки портрет во всех газетах разместили, а страже скучно, наверняка до дыр засмотрели принцессины стати.

— Давайте, правда, подумаем об этом всем завтра, — вздохнул я. — Сегодня я чувствую себя таким разбитым, словно вчера весь день… хм… в забое простоял. Драгоценные камни добываючи.

— О, кстати! — Дита достала из-под кровати вышитую бархатную сумочку. — Мы же ее обыскали, пока ты спал вчера. Вот смотри, что нашлось.

Отставная Мантикора вытряхнула содержимое прямо на пол. Одна золотая монета, горстка серебряных, массивный черный гребень, инкрустированный золотом, изящный кулон в форме веточки остролиста, тяжелый перстень с арлекином и три крупных необработанных драгоценных камня.

— Перстень магический, — сказал Локки. Я протянул руку и взял кольцо.