Сердце на палитре - Художник Зураб Церетели

Легенда о Колумбовом яйце - в Севилье.

Легенда об Адаме и Еве - в Москве.

Легенда о любви княжны Нины Чавчавадзе и Александра Грибоедова, венчавшихся в грузинской церкви, родила гениальный образ "Колец", помянутых выше и разрушенных диктатором.

Внутри колец, связанных узлом, помещался свиток Георгиевского трактата. Его открыли в 1983 году. Суждено ему было стоять на земле меньше десяти лет. На месте монумента я сфотографировал присыпанный землей бетонный фундамент с торчащим ржавым куском железа. Модель монумента увидеть теперь можно в мастерской на Пресне, в саду скульптур, постоянно пополняющемся новыми изваяниями..

* * *

Для Москвы Зураб сделал другой, не применявшийся никогда никем ход объединил в одно целое литеры грузинского и русского алфавита. Из них сплел столп, осененный золотым венком. Начав путь скульптора-монументалиста, Зураб пошел по дороге, где не искал аналогов. Он творил образы, имевшие мало общего с привычными памятниками - с их непременным пьедесталом, над которым возвышалась конная статуя полководца, императора или фигура писателя...

Спустя два года после Игр Москва опять стала для него строительной площадкой. На этот раз в центре, вблизи главной улицы. Для монумента выбрали Тишинскую площадь, мимо которой тянулась длинная и нескладная Большая Грузинская улица. С точки зрения историка, лучшего места найти в городе было трудно. Двести лет тому назад, спасаясь от захватчиков, грузинский царь Вахтанг VI, низложенный иранцами, со свитой перебрался в Москву. Русский царь не стал, как немцев, отправлять православных грузин на Кукуй, берега Яузы, подальше от московских храмов. Отвел им землю вблизи Тверской дороги, где текла речка Пресня. Грузины построили здесь дома в холодной русской столице, непохожие на жилища, оставленные на родине. Один из таких домов спрятался за фасадами каменных зданий в начале улицы, напоминая особняк русских дворян в районе Арбата. Церковь Георгия, построенная в конце ХVIII века, напоминает сегодня об исчезнувшей спустя век грузинской слободе в Москве.

Местность получила у русских название Грузин. Спустя 200 лет, в ХХ веке, о пребывании грузин кроме дома и церкви напоминают названия Грузинский вал, Большая Грузинская, Малая Грузинская улицы, Грузинский переулок, Грузинская площадь.

Главная улица - Большая Грузинская по сталинскому Генеральному плану безжалостно ломалась и застраивалась новыми домами, никак не связанными архитектурой с прошлым. Треугольную в плане площадь занимал чахлый сквер с общественным туалетом, где у ограды поджидали пассажиров такси. Самым известным объектом на площади являлся Тишинский рынок, застроенный давным-давно торговыми рядами, не знавшими, что такое зодчество. На рынке в овощном павильоне постоянно торговало несколько заросших щетиной грузин в фуражках с громадными козырьками. Они привозили зимой редкую в советской Москве зелень, мандарины. Вот и все, что на площади напоминало о Грузии.

Это обстоятельство не смущало монументалиста, который водружал над площадью обелиск из кованой меди высотой свыше 36 метров, равной 12-этажному дому. Пространство между домами и высота окружающих зданий не препятствовали такому решению.

* * *

Такую высоту в городе Церетели покорил не первый. Обелиск высотой в 107 метров в Москве установили в честь запуска первого в мире спутника Земли. Вблизи него у проспекта Мира помещена на временном пьедестале знаменитая скульптура "Рабочий и колхозница" высотой 24, 5 метра, некогда стоявшая на крыше павильона СССР на Всемирной выставке в Париже. Оба монумента оказались вне пределов исторического центра, среди павильонов выставки и новых многоэтажных зданий.

Все остальные московские монументы не превышали нескольких метров. Их очень мало в столь крупном городе, как Москва. Сотни лет в "первопрестольной" роль памятников играли храмы. Их устанавливали по случаю побед над врагами, в честь церковных праздников, Христа и Богоматери, почитаемых православной церковью святых. Так, храм Василия Блаженного на Красной площади построен в ознаменование взятия Иваном Грозным Казани. Расположенный на другом конце площади Казанский собор сооружен Дмитрием Пожарским в память об освобождении в 1612 году Москвы от непрошеных гостей.

Первый светский памятник появился на Красной площади в первой четверти ХIХ века. После изгнания Наполеона вспомнили о героях 1612 года, Минине и Пожарском. С того времени при царях и вождях появилось в городе несколько памятников писателям, революционерам и масса изваяний Ленину.

Начав работу в 1982 году, Церетели не знал, что ему выпадет жребий установить в городе много других монументов, памятников, садово-парковых скульптур. Эдуард Шеварднадзе, близко к сердцу принимавший предстоящую работу друга в столице СССР, посоветовал ему взять в соавторы русского архитектора, москвича. Эту роль исполнил Андрей Вознесенский, давний друг. Поэт, собиравший стадионы любителей стихов в хрущевские времена, окончил Московский архитектурный институт и имел законное право исполнять обязанности архитектора, строить.