Сердце на палитре - Художник Зураб Церетели

Икона для Зураба, уверовавшего во Христа под влиянием бабушки с детства, являлась не только произведением искусства, но и посредницей в общении Человека с Богом. В одной из монографий о творчестве Церетели ее автор взял на себя роль адвоката. Из лучших побуждений, чтобы отвести от своего героя возможные упреки искусствоведов, он иконы из эмали представил обычными произведениями искусства, мало что имеющими общего с верой. В связи с этим он писал:

"Святые на эмалевых пластинах воспринимаются современным человеком как изображение мудрых старцев и доблестных воинов. В их спокойствии и отрешенности видится не религиозная предопределенность, а реальная историческая временная дистанция, успокаивающая страсти, отрицающая суетность. В изображениях святого Георгия на коне легко прочитывается образ богатырей, сражающихся с врагами Родины. Иначе говоря, эти, казалось бы, выполненные на религиозные сюжеты эмали переосмысливаются нашим современником и служат ему для новых целей, украшая подлинным искусством интерьер жилища, и перебрасывают мостик к далекому и романтическому, по мысли художника, прошлому".

Конечно, ничего подобного Церетели не казалось, икона была для него иконой, не нуждающейся в каком-то переосмыслении для целей, никак не связанных с "романтическим прошлым". Чувством, которое он явно не испытывал.

Образы Христа и святого Георгия в эмали начали новую генеральную тему задолго до распада Советского Союза. Спустя десять лет эта прежде запретная тема выйдет из стен мастерской и предстанет пред миллионами людей в храме Георгия на Поклонной горе, часовне святой Нины в галерее искусств, в образе конных статуй Георгия Победоносца в Нью-Йорке и Москве, о чем у нас речь пойдет впереди. Большая картину в технике эмали "Тайная вечеря" заполняет стену галереи искусств на Пречистенке, созданной обладателем авторских свидетельств на эмали. Но так велика сила инерции, что спустя двадцать лет после появления крупных картин из стекла на металле, "Большой энциклопедический словарь" утверждает: "Художественная эмаль применяется для украшения предметов, исполнения миниатюрных портретов".

* * *

Вблизи средневековой царской усадьбы Измайлово, где провел детские годы Петр, к открытию Игр построили громадный гостиничный комплекс, еще один "олимпийский объект". Как утверждали московские газеты - гостиница "Измайлово" на 10 000 мест - крупнейшая не только в Европе, но и мире. Она превосходила числом мест комплексы Пицунды и Адлера, это точно. И, как эти черноморские курорты, состояла из одинаковых высотных зданий. Между ними помещался культурный центр и бассейн с фонтаном. То была хорошо знакомая ситуация, с которой мы встречались не раз. Снова пришлось посреди однообразия создавать художественный акцент, способный сплотить 30-этажные поднебесные башни-близнецы. Архитектурно проблема решалась Дмитрием Бурдиным монументальным кубом, игравшим роль "плашки" среди пяти вертикальных "торчков". От них никак не могла избавиться советская архитектура со времен Хрущева.

В этом кубе помещался концертный зал. Все четыре его фасада Зураб опоясал невиданным прежде горельефом. Глядя на него, хочется воскликнуть слова основателя современных Игр барона Кубертена: "О, спорт, ты мир!" Эту тема, как мы знаем, началась в США. И там, и здесь чеканка на медных листах.

В Москве пришлось под давлением начальства облачить обнаженных атлетов в подобие набедренных повязок. Олимпийцы, как боги, летают среди звезд и светил над башнями древних городов. Они прыгают, бегают, скачут на лошадях, играют мячами и дисками светил, спускаются на парашютах... А между ними кружатся ленты и цветы, птицы и знамена. Такая вот очередная фантазия появилась в столице в год Московской Олимпиады.

Этот горельеф, созданный в короткий срок, подтвердил еще раз репутацию исполнителя, способного сотворить, не повторяясь, шедевр, возвышающий архитектуру средствами изобразительного искусства.

- Для Олимпиады сделал тридцать объектов. Все и не помню. До Игр весил 85 килограммов. После них - 57 килограммов. Даром ничего не бывает.

За горельеф, за исполненную блестяще роль главного художника Московской Олимпиады Церетели, спустя несколько лет после Ленинской премии, получил третью золоту медаль лауреата Государственной премии.

В дни Олимпиады погиб друг - Владимир Высоцкий. Его хоронила вся Москва десять лет спустя после свадьбы в Тбилиси, когда рухнул стол, уставленный хрустальной посудой.

...Зураб изваял, как Высоцкий играет на гитаре, поставив ногу на стул. Точно так выглядел он в квартире на улице Барнов, где жили тогда Зураб, Иннеса и Лика.

* * *

После Игр отдыхать не пришлось. Чем больше наград и почетных званий удостаивался вдали от родины, чем больше успехов выпадало на его долю в Москве и за рубежом, тем больше престижных предложений поступало в Грузии. Став пророком в чужом отечестве, признали его таковым и дома.